Звонит телефон.
Сидоров: Да?.. Я слушаю Что?.. Да, я согласен Конечно.
Внезапно потеряв голос, сипит в трубку:
«Маразматики, или Возмездие навылет», это приблизительно двадцать авторских листов. А еще «Проникающая меланхолия» на столько же. Да, я понял. Я знаю, по сорок тысяч знаков. Приду. С другими издательствами до разговора с вами ничего не подписывать. А после тем более.
Вешает трубку, потрясенный.
Мама, мне звонили из издательства. Предлагают напечататься.
Мама Сидорова: Правда?
Сидоров: Сказали, что возьмут «Маразматики, или Возмездие навылет». А может быть, и «Меланхолию», если «Маразматики» хорошо пойдут.
Дознаватель: Уже проведали, что варан у вас проживал. Газетчики всегда возле криминала вьются, как мухи вокруг гавна, извиняюсь за выражение. Им для раскрутки хорошо. Все-таки серийный убийца и животное редкое.
Сидоров: Меня напечатают! Меня напечатают!
Кружится по комнате. Сталкивается с матерью и расцеловывает ее.
Потом, не в силах остановиться, расцеловывает и дознавателя тоже.
Дознаватель: Э, э
Сидоров: Меня напечатают!
Мама Сидорова (Дознавателю): Извините, вас как зовут?
Дознаватель: Моя фамилия Зарядько. Через букву «д». С мягким знаком.
Мама Сидорова: А по имени?
Дознаватель: Елена Викторовна.
Мама Сидорова: Еленочка, может быть, чайку с нами выпьете? С домашним смородиновым вареньем. У нас такая радость.
Дознаватель: Как вы меня смешно назвали Еленочка. Вообще-то мне некогда, у меня еще два дознания на сегодня.
Мама Сидорова: Сын вас потом до остановки проводит.
Дознаватель: Право, не знаю.
Мама Сидорова: Пойду заварю чай.
Уходит на кухню.
Сидоров: Я
Останавливает кружение и смотрит на Дознавателя.
Дознаватель: Вы
Смотрит на Сидорова.
Мама Сидорова (с кухни): Я быстро, быстро детишки!
Сидоров и Дознаватель смотрят друг на друга растерянно, с каждым мгновением все более и более смущаясь.
Сцена 5
E-mail.
Отправитель: Сидоров.
Получатель: Сидорова.
Тема: Рогалик.
Милая мама!
До поезда еще несколько часов, и я зашел в Интернет-кафе согреться и отправить тебе пару строк. Потому что в телефонном разговоре этого не передать.
В целом все обошлось не знаю, как лучше объяснить. Короче, все обошлось плохо. Даже мне, сочинителю романов ужаса, сделалось не по себе, едва я сошел с поезда в Саратове. Грязный пасмурный незнакомый город. Когда я спросил первого встречного, где у них тут тюрьма, встречный не ответил. Не ответил, потому что элементарно не знал. Другие тоже не знали и посматривали как-то странно, особенно когда я пытался объяснить, что мне собственно нужна не тюрьма, а специальный зоопарк для интернированных животных с психическими отклонениями. Только через полчаса кое-что удалось разузнать у гражданина, знакомого с городской тюрьмой явно не понаслышке.
Ехать пришлось на трамвае через весь город, до конечной. Саратовская тюрьма расположена на самом берегу Волги, а специальный зоопарк примыкает к ней, имея общую проходную. Но не основную, а вспомогательную. Чтобы выяснить это, пришлось обойти тюрьму по периметру, причем часовой на пулеметной вышке разглядывал на меня со своей дозорной высоты довольно вопросительно. Саратовская тюрьма место само по себе мрачное, от которого за километр веет унынием и несвободой, и даже протекающая поодаль мать русских рек не в силах заглушить эту неестественную тоску. Однако то, что предстало внутри специальной зоны, превзошло самые скверные мои ожидания.
Представь, мама, облупленные коридоры, через каждые десять метров преграждаемые решетчатой дверью. У каждой двери пропускной пункт с низкорослым охранником, мне по плечо, не выше: проверка документов, какие-то ненужные вопросы типа «Кем он вам приходится?» и понятливое покачивание головами на уровне моей грудной клетки. Потом, когда вследствие этого безумства я приблизился к полуобморочному состоянию, был чахлый дворик с фанерными щитами-перегородками, через который приданный провожатый вывел меня к вольерам. К вольерам, будто эти наполненные водой и грязью канавы хоть немного напоминали просторные благоустроенные вольеры Московского зоопарка!