Pardon, я не один, донеслось из-за двери.
Тебя, Michel, никогда не застанешь одного, с досадой произнес Артамон.
Слышно было, как Лунин босиком подошел к двери.
Артамоша, ты? Гм нечаянная радость. Будь другом, голубчик, если не спешишь, подожди в кухмистерской на углу, я за тобой пришлю.
Артамон пошел, куда было сказано, и проторчал там целый час, коротая время за графинчиком водки. Кухмистерская была скверная, но тем меньше была возможность столкнуться там с кем-нибудь знакомым. Наконец прибежал казачок и попросил «пожаловать».
Холостая берлога Лунина была такой же, как во все времена, хоть в Москве, хоть в Париже. Не смущало в ней ни то, что хозяин по пути зашвырнул ногой под диван какой-то сор, ни то, что редкие и ценные книги лежали вперемешку с бельем и завертками табаку, ни громоздившиеся на столе тома «Истории Средних веков», которые казались вполне уместными здесь, в присутствии Вакха и Венеры.
А ты опять взялся за переводы? спросил Артамон, кивая на книги, и пошутил: Воображаю, как ты пишешь, а на коленях у тебя сидит какая-нибудь бебешка.
Более того скажу тебе, если б их сидело две, я писал бы вдвое быстрее и лучше, серьезно ответил Лунин и вдруг пристально поглядел на кузена. А ты, гляжу, уже подрезвился? Тогда погоди разговаривать, сперва сравняемся, и крикнул водки.
Ну, рассказывай, велел он наконец.
Артамон кое-как, с пятого на десятое, рассказал (умолчав, конечно, об истории с зеленой книжкой) и наконец махнул рукой.
Что рассказывать всё туман, и никакой ясной цели.
Помнится, месяца три назад цель была тебе вполне ясна, ежели правда то, что о тебе говорили.
Что говорили? живо спросил Артамон.
А тебе не все ли равно? лукаво спросил Лунин.
Артамон смутился
Ты прав, конечно мне и вовсе дела нет. Вот именно, три месяца. За три месяца горы можно своротить! А воз и ныне там
Ну так брось, посоветовал Лунин.
Артамон замер.
Что, так запросто? с сомнением спросил он.
Куда уж проще. Если ты сперва согласился по зову души, то не вижу ничего предосудительного в том, чтоб отойти, убедившись, что дело тебе не по нраву. Нет ничего хуже, чем тянуть лямку, которая осточертела и трет до крови если, конечно, ты ввязался не ради того, чтоб понравиться. Кто излишне хочет понравиться, тот лезет из кожи вон, и стыдно, и напрасно, а бросить не может.
Артамон подозрительно прищурился. Говорил ли Лунин наугад или прекрасно знал, в чем беда? В голове уже начинало мутиться от выпитого и угадывать истинный смысл слов становилось все труднее
Так, по-твоему, нет ничего постыдного в том, чтоб отойти от Общества? медленно спросил Артамон.
Поверь, гораздо стыднее продолжать делать то, к чему тебя не влечет. Ежели бы, скажем, назавтра всем браться за оружие или ежели на тебя была бы главная надежда, а ты бы вдруг бросил ну, тогда другое дело а у них еще покуда до оружия-то дойдет! Лунин усмехнулся. К тому же, я слышал, ты женишься?
Артамон вздохнул.
Не знаю, как на глаза показаться был героем, стал der Philister[18].
Глупости! решительно заявил кузен. Завтра же ступай или, вернее сказать, завтра проспись, а послезавтра ступай непременно. Да держи хвост козырем, не вздумай жаловаться охладеет Ты пред женщиной герой до тех пор, пока она сама в это верит, явись ты хоть не в лаврах, а в синяках. Ведь угадал я? Ты думаешь, она теперь презирать тебя будет, а я тебе верно скажу: если она тебя истинно любит, ей до твоих подвигов дела нет. Если распустишь нюни и своими руками сделаешь так, что она тебя разлюбит, будешь дурак, и ну тебя к черту.
Странно выслушивать советы от человека, который к прочной любви, кажется, не способен.
Ты влюблен в одну, я в десяток, а механизмы одни и те ж. Я, братец, бременить себя семьей не хочу и, наверно, так и помру старым холостяком. Надо же мне иметь свои радости?! Но поверь, я меньше всего склонен смеяться над тобой за то, что ты политическим бурям предпочел семейное счастье. Даже в тихой гавани можно много сделать. Когда у тебя будут дети, расти их достойными людьми. Это уж немало
Ты думаешь? с радостью спросил Артамон.
Уверен даже. Отчаянных много, а порядочных и разумных недостает. Ты, дружок, выбрал свою дорогу, ну и успокойся, иди по ней, не старайся разорваться надвое. С кем нужно в начале ее проститься простись без ненависти Лунин вздохнул. Ну вот, из-за тебя я пьян и сантиментален. Погоди, вот я прочту тебе одну штуку, слушай внимательно. Ты понимаешь по-английски?