Например, о том, что произошло на борту «Пеннвента».
— И что?
— Когда вы рассказывали мне о том, что имело место, с вами был Андерс.
— И что?
— Может, вы попытались смягчить или представить в благоприятном свете какие‑то факты, потому что он находился вместе с вами?
Она посмотрела ему прямо в глаза и ответила:
— Нет. Скорее Хал Андерс стал бы лгать. Послушайте, мистер Мейсон, я хочу вам кое‑что рассказать о себе. Я оплачиваю свой путь, когда прокладываю дорогу в этом мире, и мне бы хотелось иметь возможность жить так, как я того желаю. Именно по этой причине я уехала из Северной Мезы. У меня есть свой собственный кодекс, свои убеждения, свои идеи. Я пытаюсь им следовать. Я ненавижу лицемерие. Я люблю честную игру. Я хочу жить так, как считаю нужным и как мне нравится, и я готова не мешать другим людям жить так, как хотят они.
— А что с Андерсом?
— Андерс хотел на мне жениться. Какое‑то время я думала, что выйду за него замуж. Я изменила свои намерения. Терпеть не могу слабых мужчин.
— Что вас не устраивает в Андерсе?
— Все не устраивает, — горько ответила она. — Он неплохой парень, но с ним пришлось бы провести огромную работу. Рядом с ним обязательно должен находиться кто‑то, кто постоянно будет хлопать его по плечу и говорить, что все в порядке, он все правильно делает, он отличный мужик и все в таком роде. Посмотрите сами, что произошло на этот раз. Вы объяснили, что от него требуется. Вы четко сказали Андерсу, что ему следует отправиться в гостиницу и оставаться там, пока вы не позвоните. Он выполнил ваши указания? Нет. Он даже до гостиницы не добрался. Ему нужно было посоветоваться еще с кем‑то. Вот его проблема. Он не научился твердо стоят на ногах и принимать жизнь такой, как она есть.
— Я считаю, что вы судите его слишком строго.
— Не исключено, — призналась она.
— А вы не думаете, что поскольку он, возможно, старался давать вам советы и вмешиваться в вашу жизнь, вас это приводило в негодование, но на самом деле вы испытываете к нему какие‑то чувства, вам это не нравится и вы пытаетесь специально разогревать себя, настраиваясь против него?
Она улыбнулась ему в ответ.
— Может, вы и правы. Я всегда приходила в возмущение и обижалась, потому что он такой хороший. Все показывали на него пальцем, как на образец добродетели — идеальный молодой человек. Не пьет, не курит, не играет в азартные игры, упорно работает, почтителен и вежлив с пожилыми людьми, вовремя платит по счетам, аккуратен и подстрижен, с чистыми ногтями, читает все лучшие книги, слушает лучшую музыку, разводит лучший скот и заключает лучшие сделки. Все, за что он берется, тщательно разработано и запрограммировано. Причем он всегда действует по чьему‑нибудь совету. Агроном говорит ему, как обрабатывать землю. Адвокат — как заключать контракты, банкир — как обращаться с денежными средствами. Именно поэтому я от него страшно устала. Он всегда внимателен, горит желанием чему‑то научиться, всегда прав, а прав он потому, что посоветовался со специалистом по этому вопросу. Он здраво судит и обычно знает, кто дал лучший совет и действует в соответствии с этим советом.
— Но мне кажется, мы все живем так, — заметил Мейсон. — По крайней мере, в большей или меньшей степени.
— Я так не живу, — ответила она с чувством. — И не намерена.
— Вам очень не понравилось, что он приехал в город искать вас?
— Да. Конечно, мило с его стороны было предложить оплатить чек, но я в состоянии справиться со своими проблемами. Если я влипну в какую‑нибудь ситуацию, я хочу постараться выбраться своими собственными силами. Если не смогу, то пусть я останусь в центре заварухи.