Он правду говорит, поддержал его Алексей. А в следующее мгновение медик попытался проткнуть иглой кожу Алексея, но у него ничего не получилось. Игла неожиданно сломалась.
Очень странно. Этого не может быть сказал медик. Он показалось, что он пытается вонзить иглу в твёрдую материю. Но он не был уверен, потому что кожа Алексея на ощупь казалась самой обычной.
Я не врал, победоносно сказал полицейский.
Это случайность. Я возьму другую иглу, сказал медик, оправдываясь.
Не случайность, предупредил Алексей, вы не сможете взять у меня кровь.
Это мы ещё посмотрим, сказал Николай. Медик попытался вторую иглу воткнуть в кожу Алексея, но вскоре понял, что это, действительно, невозможно.
Странно, но я не могу взволнованно сказал медик. И в этот момент полицейский начинает целиться на Алексея. Он взволнован и хочет доказать свою правоту. Он уже сегодня стрелял в Алексея, и ничего не произошло.
Не надо, не надо! Ты что? сразу же заволновались его коллеги. Это уже серьёзно.
Полицейский с пистолетом посмотрел на коллег, но не послушался их. Он стрельнул Алексею в плечо. Так полицейский решил перестраховаться, чтобы в случае ошибки, не убить задержанного. Но Алексей даже не дёрнулся, будто в него и не стреляли. А вот на его футболке образовалась дырка. Алексей вздохнул и не знал, как оправдаться.
Это называется баг программы, объяснил Алексей, во всяком случае, вы называете ошибки так. Но это не совсем ошибка, просто я тот, кого нельзя убить.
Николай хватается за сердце и говорит:
Что-то мне плохо.
Он садится на стул.
Я поставил себе защиту, на всякий случай, признался Алексей. Но вы не должны были этого видеть. Когда законы реальности меняются, человеку может стать плохо. Вам всем может стать плохо.
Это какое-то чудо, сказал медик. Он осмотрел Алексея, отодвигая его футболку в сторону. Но понял, что футболка порвалась, но с ним ничего не стало.
Это не совсем чудо, повторил Алексей, это баг.
Типа мы все в компьютерной программе? с ухмылкой спросил Николай. Ему всё ещё было плохо, но он пытался шутить.
Ну, типа да, согласился Алексей.
А почему типа? И зачем тебе тогда самолёт, чтобы куда-то улететь?
Мне надо выйти за пределы космоса, ответил Алексей.
А что там? спросил Николай. Он был самый любопытный. Хотя и не верил Алексею, всё равно спрашивал.
Вылетев за пределы космоса, мы можем возвратиться к себе. То есть, так я вернусь в своё настоящее тело.
А если вылечу я на твоём самолёте, то и я попаду в своё тело? спросил Николай.
У вас нет тела, ответил Алексей, у нас не хватает тел для всех.
То есть, я могу улететь, а потом жить в твоём теле? спросил Николай.
Вы не сможете улететь. Самолёт запустить могу только я, объяснил Алексей.
Вы осмотрели самолёт? спросил Николай, глядя на других полицейских.
Груда железа, мотора нет. Никакой панели управления.
Конечно, наши самолёты не такие, как у вас, сказал Алексей, нам не нужна никакая панель управления, всё делается проще
И как это проще? торопливо спросил Николай.
Я не буду вас учить, строить самолёты. Это не моя специальность, ответил Алексей.
А что ваша специальность?
Я просто спустился на разведку. Просто посмотреть. Я не думал, что вы станете меня задерживать. Вы должны были помнить всё почему вы не помните? Почему ты не помнишь?
В этот момент Алексей оглядывался по сторонам и на каждого из присутствующих посмотрел вопросительно.
Что мы должны были помнить? спросил Николай.
Вы должны были помнить, кто вы такие. Мы сделали людей умными, а их головы сложными. Ваши мозги могут вмещать в себя всю информацию о прошлом, о нашем настоящем. Я не понимаю, почему у вас урезанная память, взволнованно размышлял Алексей. Я думаю, что вы теряете свою память, когда живёте не в тех телах.
Это всё из-за этого, усмехнулся Николай, значит, правильно говорят, что существует следующая жизнь. В следующей жизни можно родиться котом!
Получается, что так, согласился Алексей, но мы этого не хотели. Я должен всё исправить.
Исправлять будете в камере, сказал один из полицейских.
Больше нечего проверять, согласился с ним другой.
Алексея отвели обратно в камеру к Глебу. Полицейские долго обсуждали, что делать дальше с Алексеем. Естественно, в его божественное происхождение никто верить не хотел.