Но ведь это взятки?
Да ведь как назвать. Одни говорят взятки, другие магарыч, третьи благодарность, четвёртые выручка. По всякому называть можно.
Вот вы, молодой человек, дворец собираетесь строить. Вам, конечно, всякие лимиты спустят, а без меня не обойдётесь. Стены поставите, и крышу возведёте, и покрасите, а вот шпингалетов не хватит. Писарь там ноль к цифре один не поставил вместо 1000 100 получилось. Вы ко мне пожалуйста, я вам шпингалеты, вы мне гвозди. Как говориться: «рука руку моет».
Нет, я уж постараюсь без вас обойтись.
Да я ведь к слову Ну, спешу перед обедом.
Позавтракали почти молча. Юные друзья объединили продукты, словно подчёркивая общность мысли и цели. За едой перебрасывались студенческими остротами, рассказывали комические случаи студенческого быта и просто анекдоты, но все чувствовали, что воздух как будто чем-то отравлен.
После завтрака вышли в коридор и, не сговариваясь, перешли в другой конец вагона.
Чувствуете, спросил Гена, как эта наглая проповедь гнетёт и пугает, парализует волю?.. Во всём: в словах, в движениях, в манере есть, даже сидеть чувствуется что-то деспотическое?
Может быть в нас, независимо от нашей воли, действует какой-то атавизм, подспудный страх, тысячелетняя привычка к рабской покорности? задумчиво предположил Виля.
Да, нужно будет работать по созданию нового человека, добавила Катя, если уж мы в комсомоле, в институте не смогли вытравить этот атавизм Но мне кажется, что Виля неправильно определил наше чувство. Это не страх, не покорность, даже не угнетённость, а отвращение. Вот я помню из детства, как в комнату попала громадная жаба. Надо было её выкинуть, но даже возиться с ней было омерзительно. Я решила подождать брата, но и находиться в комнате с жабой было противно Мне кажется, что у нас общее чувство классовая ненависть к человеку, примазавшемуся к советской власти. Ничего здесь рабского нет. Ведь никто из нас не кинулся ему прислуживать.
Да, пожалуй верно, но противно смотреть, как проводник подчиняется его требованиям.
Во-первых, обслуживать пассажиров его обязанность, заметил Гена, а во-вторых, он платит ему дополнительно за работу.
Определение чувства подняло настроение группы, но не уменьшило брезгливости. Евтихий Аристархович, казалось, не замечал этого, вмешивался в разговор, говорил властно и с апломбом. Вообще он ничего не стеснялся. Однажды подал кондуктору червонец и пробасил:
Принеси-ка мне, братец, бутылочку рабоче-крестьянской!
Кондуктор положил червонец на столик и сказал:
Нет уж, извините, гражданин, бумажки за вами убрать, чайку принести это я каждому пассажиру с удовольствием, но за водкой бегать прошло время. До революции мальчишкой набегался.
Юная группа торжествовала: «Значит, есть новый человек, он растёт, и не купить его подачкой».
Капля волшебного сока
Екатерина Васильевна любила рассматривать планировку города. Она вникала во все детали. Ее восхищал размах строительства и целесообразность каждого помещения. Но это и не было просто восхищение, а внимательный анализ.
Однажды она сказала Виле:
Я профан в архитектуре, способна только любоваться формами, но есть отрасль, которая является моей жизнью, и здесь хочется кое-что сказать. Я в восторге от планирования пионерского лагеря. Аллеи, статуи, беседки, веранды всё это прекрасно. Даже солярий и бассейн для купания сделаны с учетом требований медицины, педагогики и эстетики. Однако я лично не согласилась бы работать в таком лагере.
Почему, Катя, скажите. Наверное, упустил что-то важное. Я ведь не педагог.
Меня в этой планировке восхищают не столько формы, сколько то, что во всех мелочах вы проектируете нового человека, а ваш пионерский лагерь спроектирован для барчуков.
Но лагерь место отдыха.
Место отдыха после школьных занятий, после города. Но что называть отдыхом детей? Как говорила Крупская: «лежать и плевать в потолок»? Нет, ребятишки очень деятельный народ. Их без физической нагрузки нельзя оставлять.
А спортплощадки, аттракционы, туризм, самодеятельность?
Это есть. Но дети должны не только глазеть на красоты природы, но и работать.
Извините. Работать и отдыхать. Какое-то противоречие.
Нет. Даже для взрослых Крупская предполагает отдых в смене труда. Человек строит самолёты, а отдыхает на сельскохозяйственных работах. Это не новость. Возьмите жизнь Толстого, Павлова, Мичурина, которые чередовали виды труда. Они отдыхали, работая в саду или ещё где-то, и достигли долголетия. В вашем пионерском лагере нет мастерских для работы с деревом, бумагой, металлом, нет и сельского хозяйства, а здесь должны быть цыплята, утята, ягодники, сады, кролики, ягнята.