Вскоре все устроились. Текс развалился в углу на нарах и, пристроив на свой могучий живот гитару, тихонько наигрывал мотивчик немудрящей песенки из нашего далекого и хулиганистого прошлого. Док и Кэп сидели за маленьким столиком у оконца и меланхолично жевали вяленую маралятину, отрезая ее крохотными кусочками. Вкусна, зараза!
Что-то Монти долго не видать, прервав треньканье на гитаре, сказал Текс.
Да, наверное, вот-вот будет, откликнулся Кэп. Мы уже сколько здесь? Часа полтора, так?
Да, примерно!.. Никуда не денется наш Монти. Он всегда разгильдяем был. Всегда и везде опаздывал, перестав жевать, бросил Док. Все равно мимо ему не пройти. Мы ж здесь договаривались ночевать. Вот темнеть начнет, и заявится. Кстати, о «темнеть». Не пора ли идти кашу варить как завещал нам гостеприимный дедушка? А то неудобно будет придет дед, а мы лясы точим да нахально жрем его мясо, а каша-то тю-тю!
Вскоре друзья вовсю орудовали у летней печки. Док разжигал дрова, Кэп ушел за водой, а Текс, сидя на бревне, под гитару вполголоса напевал о бригантине, поднимающей паруса. Снизу от реки с полным котелком прибежал Кэп:
Ребята, а вы видели, какая вода в ручье? Теперь его даже неудобно так называть прямо речка маленькая вроде бы осень совсем без дождей странно!
И мы занялись готовкой под аккомпанемент Текса. Минут через десять Кэп сказал Доку:
Глянь, и показал рукой на тропу, которая привела нас сюда. Там, растянувшись во весь рост, лежал давешний Шарик. Почему-то сразу показалось, что идти туда не стоит, не пустит эта зверюга.
Да и хрен с ним, пусть валяется Щас доварим кашку, кстати, она уже почти готова! попробовав, молвил Док. И пойдем в избушку. А там пусть Дед со своей псиной сам и разбирается когда с добычей явится Затем он сдвинул котелок с огня и примостил на его место внушительный алюминиевый чайник.
Некоторое время друзья молча смотрели на огонь в раскрытой топке, слушали потрескивание горящих дровишек и тихое бренчанье гитары, а потом Кэп неожиданно спросил:
Ребята, а помните Франческу?
Конечно! Помним! Разумеется, помним, почти хором ответили Док с Тексом.
А знаете, я ее все-таки нашел, прошлым летом нашел.
Как??? Где? В Израиле? Расскажи!!!
Кэп, будто не слыша нас, прищурясь, смотрел и смотрел на огонь, но, понукаемый нашими нетерпеливыми воплями, весьма неохотно рассказал:
В середине 90-х мы на Тихом океане активно контактировали с американцами. Ну, там совместные походы что-то типа учений! дружеские визиты кораблей и прочая подобная лабудень. Потом, когда я принял командование крейсером, то довольно близко познакомился с командиром одного ихнего фрегата Джеймс Кук его звали И нечего улыбаться! Я вовсе не про того Кука. Этот потомок русских эмигрантов Кукиных, потому и Кук. В общем, занимаясь одним делом, стали как-то общаться, даже подружились. Три года назад он приезжал ко мне в гости, во Владик. Ну, отдохнули, конечно, как следует, по-человечески! Так вот, тогда, в горах Сихотэ-Алиня, куда я его свозил, во время одного из разговоров, а говорили мы о детстве его моем я и рассказал ему о Франческе о моей, так сказать, юношеской любви. Он заинтересовался и выспросил про нее все. И обещал разыскать ее. Естественно, я об этом забыл уже на следующий день мало ли что по пьянке обещалось А в прошлом году я вышел в отставку и поехал к нему в Калифорнию, так сказать, с ответным визитом. Три недели там был. Тоже отдохнули по-человечески! Так вот, встречая меня в порту, он и огорошил известием, что разыскал Франческу. И, что самое удивительное, жила она в Ванкувере, а это от Такомы, где жил Джеймс совсем рядом. Знаете, если честно, я все-таки долго колебался ехать ли? Но, понукаемый товарищем Кукиным, решился, и мы через недельку отправились туда это всего 6 часов на рейсовом катере типа нашего «Метеора». Да, вздохнул, немного помолчав, Кэп, никогда, ребята, не встречайтесь с теми, кого любили в детстве.
Кэп снова замолк и уставился на огонь. Инженер, отложив гитару, налил чай и протянул кружку Кэпу:
Ну а дальше!
А что дальше, что дальше? Да ничего! Я увидел полную, даже толстую женщину с красным лицом гипертонички и большим отвислым носом. Если бы не сказали, что это Франческа, я б мимо прошел, и даже мысли не появилось, что это она, ей-богу! Мне даже показалось, что она и нас-то плохо помнит и не сразу въехала, кто я такой. Слегка оживилась, когда я ей про Заповедник напомнил, про Город. В общем, вежливо раскланялись и разошлись. Вот и все. Зря ездил, воспоминания только похоронил. Она даже по-русски говорила с заметным акцентом, хоть и свободно. Это почему-то произвело на меня самое сильное впечатление, может, даже более сильное, чем внешние перемены. Вот!