А кто вам сказал, что мясо сельхозпродукт? У нас в Москве многие держат свиней и коз прямо на балконах. Какой же это сельхоздаже вовсе и нет, добрый молодец палочкой- выручалочкой нахлобучил фуражку с затылка на глаза и замолчал. Слукавил, конечно, он насчёт сельхозпродукции. Но кто ему судья? На дороге он царь и бог. Приезжие только что и могут, как можно щедрее дыхнуть в карман.
Для стариков, пожалуй, это был бы самый лучший вариант. Дай они добру молодцу деньжонок на жисть, и дело бы с концом. Но старик со старухой были в этом плане не шибко просвещёнными, можно даже сказать интеллигентно щепетильными. Как дать?(! ! ! ) Удобно ли? (! ! ! )А вдруг откажется.(! ! ! ) Не возьмёт. (? ? ?)Тогда что? Со стыда хоть в землю провались? А потом, где они, деньги- то: за душой ведь ни копейки (с чего бы им завестись, от сырости???).И наконец! а с какой такой стати они должны давать!? За здорово живешь? Так ведь не напасёшьсяи пошло, и поехало. Старик в таких случаях заводился с пол-оборота, гораздо лучше своего Москвича. И в этот раз завёлся старик, как часы. На грех и искра оказалась на месте, не пропала и не отсырела, и бензопровод не засорился.
Ну, затарахтел дед, обмолвилась старуха, теперь не остановишь.
И вправду сел старик на автобус и поехал в Управление ГАИрезать правду- матку. А она у нас правда-то где-е?? (в пе) на концеКощеевой иглы. Найти её старик не смог, сколько не старался. Пропало мясо. Как говорится, получились пустые хлопоты при поздней дороге. Больше всего жаль телочка. Сгинул ни за что, ни про что. А ведь какой был телочек!! И всё из-за этой скотины! Вы меня не так поняли. На Федора Иваныча Обиралова я даже перстом не указал, не то что словом обмолвилсяНе знаю как вы, а я считаю, что виновник в этой истории -Москвич. Нешто может быть иначе? ! Присмотритесь внимательно к буковкам его фирмы: А-З-Л-К. О чём они говорят? Автомобиль Заранее Лишённый Качества.
Господа хорошие из АЗЛК! Умоляем: не губите наши-и телячьи души!
Языковой баръер
( случай из практики частного извоза )
Качу я по Рублёвке ни жив, ни мёртв. А тут гаишники подливают масло в огонь: как мне казалось, каждый, при появлении моей машины, судорожно хватался за телефонную трубку. Не иначе, как ведут меня по рации. Где-нибудь в укромном местечке, подальше от свидетелей остановят и крышка. У страха глаза велики! Отчётливо представляю, что ждёт меня впереди и мысленно проклинаю дядю Мишу. который сидит со мной рядом. Семидесятилетний старик татарин мой компаньон. Всю жизнь проработал таксистом в Москве. Знал её лучше, чем свои пять пальцев. Ушёл на пенсию. Своей машины не имел, а деньжонки на карманные расходы позарез нужны. На Киевском вокзале он прирабатывал, помогая щипачам ( так называли тогда нас, частников) пробивать ( подбирать) пассажиров. Делал он это виртуозно: другой за десятку не уговорит, он выцыганит четвертную. Когда я надумал щипать, мне посоветовали поработать с ним в паре, пообтереться. Москвы я совершенно не знал, а дядя Миша, наоборот, как у себя на кухне: тут направо, тут налево, а тут прямо. В первом совместном рейсе я не мог сдержать удивления:
Дядя Миша! Ты по Москве можешь ездить с закрытыми глазами!
А на хрена мне их закрывать, я и так ничего не вижу.
Он был почти слеп. С трудом видел контуры отдельных зданий. Как ориентировался, выбирая дорогу, понятия не имею. Деньги и те по причине слепоты определял на ощупь: пропустит купюру меж пальцев, как бы разглаживая её.
На Рублёвском шоссе, с чего начал я свой рассказ, мы очутились вот каким образом.
На Киевском вокзале я отлучился всего на минутку. Подхожу, а дядя Миша уже около машины со своей неизменной тростью с инкрустированным набалдашником, в бежевом плаще и шляпе.
Где ты шляешься? Пассажир опаздывает, с досадой упрекнул меня старик, пока я возился с ключом зажигания. Жмём в Шереметьево. Чтобы сократить дорогу, слушай внимательно мои команды, мух ловить некогда.
Естественно, я газушку до пола и вперёд. Дорогомиловская Кутузовский Выскакиваем на Рублёвское шоссе. К тому времени я уже знал, что это правительственная трасса и на ней под каждым кустом прячется мент.
Я так был занят дорогой, что не обратил внимания, кого мы везём. Только на Рублёвке в зеркале заднего обозрения, я увидел нашего пассажира: здоровенный негр небрежно развалился на заднем сидении. Рядом с ним стоял на попа такой же большой, как и негр, ярко-оранжевый чемодан (потом дядя Миша объяснит мне, что чемодан не уместился в багажнике). И огромные губищи негра (величиной с мой кулак), и упрямые кудряшки, и ярко- жёлтый костюм на нём, и ярко-оранжевый чемодан, всё это гляделось в моём белом жигулёнке, как экзотический экспонат на выставке. И это в то время, когда категорически запрещалось возить иностранцев за пределы Москвы. Мой знакомый таксист повёз, как- то двух негров в сторону Калуги. Долго ехать ему не дали: тут же тормознули и вернули, а утром в автопарке у него отобрали мотор и уволили без права работать таксистом. За работу я не переживал, а вот если отнимут машинуЭта мысль даже в голове у меня не умещалась, -настолько страшна была кара для человека, с таким неимоверным трудом купившего жигуля (специально ездил на Колыму, вкалывал, чтобы купить одиннадцатую модель). Грезились и другие брызги от это-го рейса: например, пришьют что-нибудь из области шпионажа. В те времена пришить можно было что угодно. Не просто так, от имени народа!