В нас надежда всё ещё жила,
Что с судьбой сыграем в лотерею,
Ну, а вдруг, как раньше, повезёт?
Проигравших вряд ли пожалеют
Те, в ком совесть первая умрёт.
Но уже не будет всё, как прежде,
Тем, кто выжил, с тем придётся жить,
Принимая жизни неизбежность
Жизнью вновь учиться дорожить
Не своей, а тех, кого нет рядом,
Кто ушёл, быть может, из-за нас
Мы ведь живы! Что же мы не рады?
Просто повезло на этот раз!
Карантин
Теперь моя квартира как тюрьма
Стены четыре и окно на волю.
Здесь можно всё: сходить, как все, с ума,
Как все ругать себя и свою долю,
А можно попытать и сбежать,
Ведь кроме нас никто здесь нас не держит.
Но я предпочитаю полежать
И просто попытаться быть отверженным,
Отбыть свой срок и вырваться из стен,
Но там за ними вся страна застенок.
Тогда куда бежать? Да и зачем?
Уж лучше наслаждаться своим пленом.
С утра спешить не надо в магазин
И может подождать теперь работа.
Давай, уйдём навечно в карантин
И превратим наш каждый день в субботу!
Согласен я, но совесть не даёт,
Ей за безделье наше вряд ли платят.
Она от нас совсем другого ждёт
Насколько нас в безделье нашем хватит.
Десятый день смотрю в своё окно,
А за окном живые ходят люди
И карантин вдруг кончился давно,
Но что-то утром нас никто не будит?..
Без души жить невозможно
Иду проторенной дорогой
Уж не один десяток лет,
Вокруг поэтов разных много,
А песен о России нет,
В которых душу разрывала бы
На части истинная грусть
И никогда не забывалась бы
В них неприкаянная Русь.
В которых мы бы ей дарили
К ней бесконечную любовь.
Но мы не то теперь творили
Много фальшивых фраз и слов
И много клятв пустопорожних
И слишком мало в них души.
А без души жить невозможно,
Ни грех, ни подвиг совершить.
С душою русской не осталось
Теперь поэтов на Руси,
И вместо радости усталость
От песен пошлых и плохих.
Чем дальше тем трудней дорога,
Нет сил прорвать весь этот бред
Поэтов стало слишком много,
А песен настоящих нет
Мор
В монастыри попрятались монахи
За нас, за грешных, молятся с утра
По городам пустым гуляют страхи
И нет людей сегодня, как вчера
Мир словно вымер. Только лишь вороны
Галдят на деревах, как и всегда
На кладбищах команды похоронные
С лопатами снуют туда сюда
И мор, и мор, и мор, увы, повсюду,
Ни слёз и ни молитв за упокой
И выжившим представить будет трудно,
Что был когда-то год у нас такой
Пока же остаётся только верить,
Что руку смерти кто-то отведёт,
Что наконец-то выйдем мы за двери,
А там живой, живой ещё, народ!
Время смерти
Старуха-смерть вновь вышла на покос,
Очнувшись от столетней летаргии.
И как сто лет назад пошёл вразнос
Весь мир, хотя мы вроде бы другие.
Мы вроде поумнели, повзрослели,
Сильнее стали вроде бы. Хотя
Всё теми же остались в самом деле,
Баланс души и тела не найдя.
И тело и душа опять в разладе,
И если что, ты, Боже, нас прости
Не для спасения души своей, а ради
Того, что нам не суждено найти.
Бессмертия нет в этом бренном мире,
Бессмертна в нём всегда одна лишь смерть.
И даже те, сидящие в трактире,
Бессмертия не смогут поиметь.
Они сидят весь день в хмельном угаре
И молча пьют, и ждут, когда войдёт
И к ним старуха-смерть. Иль жизнь подарит,
Когда вдруг мимо в этот раз пройдёт.
А что им пьяным? Море по колено,
И горе им не горе и беда,
Они и завтра выпьют непременно,
И тост произнесут свой, как всегда.
Свой тост за жизнь. Чтоб не было всем сухо
В стаканах их. Глядишь, и пронесёт.
Но если вдруг зайдёт к ним смерть старуха,
То и её никто не обнесёт.
Нальют по полной. Если пить до смерти,
Тем более, что рядом смерть сидит.
Поднимут тост за смерть и за бессмертие,
А там, как выйдет. Бог же всех простит!
Путь
И друг, и враг все проверяются бедой,
Где искренность в словах, где пустота,
Кто сам отдаст, кто гонится за мздой,
Когда страшнее смерти простота
А я по жизни был всегда простак