Повисло недолгое молчание. Анна чувствовала себя очень смущенной.
Расскажи о себе, Анна? попросил Егор Матвеевич.
Ворона вздохнула.
Да чего тут рассказывать? Детства, почитай, я своего не помню. Растил меня приемный отец, бывший офицер, Александр Петрович. Он меня обучил всему, что знал сам. И как ходить по неизвестной территории, как определять, что опасно, а с чем можно сладить, как стрелять, драться. Учил разбираться в оружии и технике, отыскивать тайники с припасами.
Она помолчала, поддавшись потоку нахлынувших воспоминаний, на мгновение, а затем, продолжила:
Мы с ним жили в городе, на его западной окраине. Людей, кроме него, я больше и не видела. Да и он не видел последние несколько лет. Но он был убежден, что выжившие остались. Вел какие-то свои исследования, расчёты, вел дневниковые записи. Он-то и надоумил меня двигаться дальше, к северо-востоку от центра города. На пустыре я встретила, вот, его, Ворона кивнула в сторону Адама, увлеченного игрой с Ракетой. Парень и енот катались по полу, сцепившись в клубок. Ракета повизгивал, а Адам заливисто хохотал. Оба явно получали удовольствие. Ну а дальшеполагаю, вы знаете.
Егор Матвеевич опустил ладони на стол и некоторое время внимательно смотрел на Ворону, прямо в глаза, будто бы в душу всматривался.
Тяжело вам было в мертвом городе, в голосе звучало искреннее сострадание. Значит, кроме нас, ты людей больше не встречала.
Нет, не встречала, ответила Ворона, явно насторожившись от напряженного тона Егора Матвеевича. И спросила в свою очередь, поразившись собственной смелости: А должна была?
Вопрос, повис в воздухе грозовой тучей. Даже Адам оторвался от игры с Ракетой, и почесывая нового друга за ухом, напряженно посмотрел на Ворону.
Егор Матвеевич бросил быстрый взгляд на Адама, и, будто бы решив что-то про себя, ответил Вороне.
Поверь, нам есть чего опасаться, и это далеко не мутанты и зараза, глухо проговорил начальник поселения. И, к сожалению, это будет даже страшнее.
Ворона вопросительно приподняла бровь, внимательно слушая.
Это люди, ответил Егор Матвеевич. Те самые, кого ты так долго искала. А мы бы предпочли дикие пустоши такому соседству.
Сердце Вороны пропустило удар. Значит, есть и ещё люди, и они опасны.
Ворона почувствовала, что пока лучше оставить эти вопросы при себе.
И вы решили, что я как-то связана с ними, вслух сказала она.
Прости, если обидел тебя подозрением.
Ворона развела руки, мол, понимаю, ответственность.
Они появились относительно недавно, продолжал Егор Матвеевич. Пришли с юга. Вёл их один весьма неоднозначный, скажем так, человек. Назвал он себя Пастырь Добрый, и судя по всему, держал своих в полном подчинении, в ежовых рукавицах. Поняли они, что заразы тут нет, да и мутанты особенно людей не беспокоят, и обосновались тут, невдалеке, километрах в тридцати по соседству.
Ворона про себя ахнула. Это что же, вот этот, вот, щупловатый мальчишка с глазами несмышлёныша купол безопасности такого радиуса держит?!
Беспокоить они нас не особо беспокоят, Егор Матвеевич побарабанил кончиками пальцев по столу, и мрачно добавил: Пока что. Но, ведут себя агрессивно. Я видел их взгляды, слышал, как они с сыном моим разговаривают. Он для них отродье, недостойное зваться человеком. Мутант, которого нужно уничтожить. Как и остальных.
Ворона снова посмотрела на Адама. Парень поглаживал лобастую голову Ракеты, почёсывал его между ушами, задумчиво смотрел то на отца, то на Ворону. И в девушке родилось странное, неизвестное доселе чувство. Это было похоже на возмущение, какое бывает, когда видишь, как обижают невинного слабого человека, непонимание, чем так не угодил тем людям этот ребёнок-переросток с удивительными лилово-синими глазищами, и щемящее ощущение, замешанное на жалости и нежности, и желании всеми силами защищать это создание. С чего вдруг, почему?
Адам, будто бы почувствовал мысли и чувства Вороны, и радостно улыбнулся.
Ворона снова смутилась и разозлилась на себя. Отвернулась.
И вы решили, что я одна из них?
Честно признаться, да. Ты хорошо вооружена. Чувствуется подготовка. По-хорошему, мне бы отправить тебя обратно к Пастырю
Папа! встревоженно воскликнул Адам. Я ещё раз говорю, что нашёл её в городе! Зачем людям Пастыря уходить так далеко?
Например, за консервами, боеприпасами. Анна могла быть их разведчиком, спокойно сказал Егор Матвеевич, не спуская глаз с Вороны. Признаться, ей было не по себе под этим взглядом. Чувствовала себя нашкодившей девчонкой, которую отец застукал за разбитой вазой. Было страшно, обидно.