В 2008 году опубликовал в соавторстве с Е. Н. Вигилянской книгу «Пишем сочинение грамотно», в которую вошли отдельные тексты из рубрики «Русские писатели».
В 2012 году в журнале «Отечественные записки» 48, 51 (Москва) были опубликованы две главы из неоконченных воспоминаний «Родное пепелище».
В 2015 году в журнале «Новый мир» 6, а в 2016 году в вышедшим в Редакции Елены Шубиной (Издательство АСТ, г. Москва) сборнике городской прозы «Москва: место встречи» опубликованы несколько глав из воспоминаний.
Умер 21 декабря 2013 года в Москве.
Прах развеян под стенами Спасо-Преображенского Воротынского женского монастыря (Спас-на-Угре), с. Спас, г. Калуга, Калужская область, Россия.
Русские писатели
Протопоп Аввакум
(16211681)Как же лютовал над ним воевода Пашков, кнутобоец, мучитель волосатое сердце, покоритель Даурии. А чего алкал Пашков в Даурии, Никон в Москве, потом царь и великие патриархи? Одного чтобы он, протопоп Аввакум, покорился, от древнего благочестия и старого обряда отрекся и латинскую блудную ересь за истину признал.
И бросали его в Сибирь, в Даурию, на Мезень-реку; и ласкали, и казнили; отняли семью, закопали ее в землю; мучили чад возлюбленных духовных боярынь Морозову и Урусову, Федора-юродивого несть им числа
Перед всеми вселенскими патриархами его, попа скудоумного ставили, всех превзошел, ибо Бог наставил.
А вот ныне в Пустозерске придется принять огненное искупление: «любил протопоп со знатным знаться, люби и терпеть, горемыка, до конца». Не одно же древнее благочестие любил Аввакум, любил он «свой русский природный язык», благоговел перед красотой жизни плотской, земли, и даурской тоже: «Там же растут и конопли, а во дворах травы красные, и цветные, и благовонные гораздо. Птиц зело много, гусей и лебедей, по морю, яко снег, плавают. Рыба в нем осетры и таймени, стерляди и омули, и сиги, и прочих много»; и протопопицу Марковну любил протопоп, и детишек, и курочку черненькую: по два яичка на день приносила
«Десять лет Пашков меня мучил, или я его не знаю, Бог разберет в день века», чистосердечно признавался сам протопоп, и о многих он, «человек неистовой», мог так подумать: ни близких, ни дальних не щадил веры своей ради; оплакал многих.
В горький, последний час вспомнил, как пять дней в Сибири по голому льду шли: «Протопопица бедная бредет-бредет, да и повалится скользко гораздо Я пришел, на меня, бедная пеняет: «Долго ли муки сея, протопоп, будет?» И я говорю: «Марковна, до самой смерти!» Она же, вздохнув, отвечала: «Добро, Петрович, то еще побредем».
Трудны были первые шаги высокой русской прозы. Из смрадной пустозерской землянки, с Аввакумова пепелища зазвучал «живой полнокровный мужицкий голос. Это были гениальные «Житие» и «Послание» бунтаря, неистового протопопа Аввакума» (Л. Н. Толстой).
Ломоносов Михаил Васильевич
(17111765)От страшного рева звенели высокие окна Кунсткамеры; мутные глаза налиты водкой и кровью: «Ребра сокрушу и буду месить как глину!..» (не прошла даром славяно-греко-латинская академия). В могучей лапе ножка от разломанного кресла профессор Ломоносов против иноземного засилья в Академии наук.
Он восхищался гениальным Эйлером, уважал своего вечного оппонента Миллера; от упреков в нелюбви к немцам открещивался простодушно: «Я против немцев? У меня жена немка, и Рихман покойный был мне первый друг»
Дорого ему обошлось бы бесчинство в Академическом совете, да на следующий день пришел диплом из Италии почетного члена Шведской Академии наук избрали членом старейшей в Европе Болонской Академии первому русскому такая честь!
«Ломоносов обнял все отрасли просвещения. Историк, ритор, творец, он все испытал и во все проник» и еще: «он создал первый университет, он, лучше сказать, сам был нашим университетом» (Пушкин).
Ломоносов на полтора века предвосхитил развитие физической химии, мимоходом открыл атмосферу Венеры, сформулировал закон сохранения материи, предсказал: «величие России будет прирастать Сибирью», возродил древнее искусство мозаики и при том был первый поэт своего времени, и это далеко, далеко не все; универсальностью своей он сравнялся с Петром Великим.
И парадные оды Ломоносова вовсе не только «мглистый фимиам». А что до того, что он устарел и непонятен, извольте: