Из толпы показался худощавый юноша и поднялся на сцену.
Ты готов познать новую утешительную истину? спросил его Моисей.
Юноша неуверенно кивнул. Моисей достал из мешка тарелку, положил на пол, спустил с себя нижнюю одежду, присел и через некоторое время на глазах у удивлённой происходящим толпы на посуду плюхнулась Копра. Далее он вытащил стакан и наполнил Уриной.
Ты сумасшедший! сердито обозвал его юноша, как можно есть говно? Давай уж тогда сначала ты.
Возбраняется есть Копру свою и воспрещается пить Урину свою, ответил Моисей. Тебе нечего опасаться, просто попробуй.
Шарлатан! выкрикнули из толпы, мерзкий обманщик!
В воздухе раздался свист, брошенный кем-то камень рассёк бровь Моисею. Спустя мгновения негодующая орава начала швырять в него всё, что подвернётся под руку, юноша выхватил стакан с Уриной и плеснул ему в покрасневшее от крови и разочарования лицо.
Что ж вы люди то делаете, нас осталось так мало! причитал он, закрываясь от снарядов руками, что ж вы творите, люди! Остановитесь! Если вы не будете это потреблять, то вы все умрёте!
Мы и так умрём же, осёл! Проглотит нас наша армия с правительством! Иди спрячься лучше!
Люди тяжело вставали со своих мест и торопливо топали по направлению к выходу. Они намеревались побыстрее добраться до обесточенных и отрезанных от внешнего мира ветхих жилищ, чтобы смирно ожидать трагической участи. Внезапно, одна юная девушка, худая как скелет, резко остановилась, схватилась за живот, прокричала что-то невнятное и упала на пол. Изморённая женщина, видимо, её мать, метнулась к ней и приподняла ей голову.
Помогите кто-нибудь! побледнев, воскликнула она, доченька моя, кто-нибудь, крошку хлеба, пожалуйста!
Люди стояли вокруг и искоса наблюдали за всей этой трагической картиной. Когда до них доходил её ищущий взгляд они виновато отворачивались.
Не раздумывая, Моисей схватил тарелку с Копрой, стакан с остатками жидкости и метнулся к умирающей.
Стой! рявкнула на него женщина, выставив перед собой руку открытой ладонью, моя дочь не будет есть твоё говно!
А ну с дороги! оттолкнув несчастную мать, подступил к девушке странный проповедник.
Никто не остановил его. Он смазал Уриной губы девушки, после чего стало видать, как суетливо задвигались яблоки глаз под закрытыми веками.
Вы видите?! возгласил он, и ошеломлённая толпа плотно окружила их со всех сторон.
Моисей взял пригоршню Копры из тарелки, бережно приподнял голову девушки, её рот приоткрылся. Он немедля аккуратным движением послал в её пищеварительный тракт саму Сущность всего зримого, многомиллиардный по годам исход всего развития человечества, его высшую ступень Копру.
Первую дозу организм исторгнул и на этом неприятном акте толпа возмутилась и снова начала недоброе роптание. Тем не менее лицо девушки порозовело и приняло живой цвет. Сохраняя молчание и внешнее спокойствие, Моисей резко поднял палец, дав понять, что всё под контролем. Её мать тряслась, как в горячке, выпучив покрасневшие от напряжения белки глаз. Она зажала себе рот ладонями и что-то причитала, что-то из тех мрачных времён, когда религией повсюду травили людей.
Удивительный спаситель уже вовсю закладывал девушке ломтики Копры и слегка помогал ей жевать, ласково гладя по шее, когда она проглатывала. Неожиданно девушка широко распахнула сияющие от здорового блеска глаза.
Мама! чуть не сорвавши голос прокричала она, отчего толпа дёрнулась. Что стряслось?! Мне так хорошо!
Ты жива! Доченька!
Они сердечно обнялись, а в это время Моисей с кроткою улыбкой и океанским приливом безграничного счастья внутри окидывал взором каждого и легонько кивал, как только глаза его встречались с другими.
Ну что встали как вкопанные?! не стерпев повисшего вокруг оцепенелого молчания, выкрикнул он, ещё раз спрашиваю, разве вы не голодны?!.. Разве вы не хотите стать навсегда свободными?! Смущённые люди, потупив взоры, переминались с ноги на ногу и неловко переглядывались друг с другом. Кто хочет освободиться и освободить своей Копрой других, снимайте штаны и творите новую историю! Посмотрите же на неё, она улыбается!
Моисей, мать и дочь крепко обнялись. Вскоре несколько тех, у кого было кое-что в утробах принялись робко испражняться во всё, что могло служить тарой или неким подобием посуды. После стадии изначального отторжения пошёл процесс принятия неведомой доселе пищи. Моисей, словно доктор в белом халате расхаживал среди своих пациентов, которые вмиг чудодейственным образом исцелились от душевных и телесных недугов. Он подбадривал их, хлопал по надплечью, обменивался приятными фразами и, конечно же, кормился вместе с ними.