Не помогло, коротко промолвил Икар.
Она потрясла стаканчиком, и Икар показал пальцем на место, где располагался полный таз с нужными ей жизненно важными компонентами.
Так сидели они, либо лежали и коротали своё беззаботное время. У Аэлиты стабильно приключался понос. Весь пол покрылся сплошной хлюпающей жижей. Пу с Икаром частенько игриво боролись, и брызги поноса разлетались во все стороны. Она пребывала в единственном кривом углу постройки, поджав ноги и наблюдая за всем, что происходит перед ней. Её рот всё так же зиял и со стороны казалось, что ей было недостаточно вдыхаемого воздуха, и таким образом она безуспешно хотела поглотить его больше. Аэлита прикладывалась к настойке. Живот её увеличивался в размерах от созревающего внутри нового человека.
Да что ж это такое? Икар сплюнул на пол во время приёма Пищи, а затем прильнул к тому месту, куда упал его плевок с остатками Копры. Копра ты моя хорошая, сила ты моя и наслаждение, вкус где твой? Где вкус-то твой, ой, не чувствую я тебя совсем. Что же делать?
Икар ел всё меньше и меньше. Он больше не объедался до отвала как когда-то. Для него Копра сделалась пресной и не такой аппетитной и манящей, как раньше. Она неизбежно теряла главенствующие позиции в его вольготной жизни и отходила на второстепенный план. Всё это он связывал с самопроизвольными изменениями, произошедшими после того злополучного падения. Икар находился в полной уверенности, что это было лишь только начало, а в его дальнейшей жизни непременно должны были свершиться сильнейшие потрясения и новые невероятные открытия.
Опорожняясь, он стоял над сидящей без движения Аэлитой, и его тёплая, терпкая Урина стекала ручейками с её головы. В этот благоприятный момент он размышлял, отчего мальчик и бессловесная женщина так сильно привязались именно к нему: «Может, они догадываются о том, что у меня есть, и только у меня. Они дожидаются, когда я расскажу им, да, или даже дам овладеть на мгновение. Нет-нет, ни за что. Как же я давно к ней не прикасался. Исчезла? Нет, вон она притоптанная кучка. Они хотят заменить собой её? Стать её живым воплощением. Она сидит так близко к ней. Ах, или ждут когда я»
Женщина, решительно обратился он к Аэлите, после того как мочевой пузырь опустел, ты совершенно не выходишь наружу, даже не шевелишься, только поносишь на пол. Тут маленькое озеро скоро будет. Мы спать скоро не сможем и утонем, да ты сама на живот во сне уляжешься, забудешься и заглотнешь своё Добро, и смерть придёт от самоотравления, ты же знаешь прекрасно сама это. Он взглянул на свой секрет и осознал, всё что он говорит было направлено лишь на то, чтобы не допустить повышения уровня поносной жижи до критической величины. Тогда он рисковал не найти вовсе свою величайшую находку. Чтобы освободиться, выходи из соты, договорились? Да просто, чтобы посмотреть, как прекрасен мир вокруг. Он заметил, как она явно огорчилась от его монолога. Если тебе трудно выйти самостоятельно, я могу тебе всегда помочь.
Икар перепробовал с ней все мыслимые способы ублажения, на которые у него хватало неугомонной фантазии в уповании на то, что это поможет ей восстановиться. Сотни ротозеев постоянно заглядывали внутрь, так как её горловые стоны звучали просто ошеломляюще, к ним подмешалась и основательно поселилась трудноуловимая нотка глубокой печали. Но всё же он знал, что ей было удивительно славно и легко в эти моменты сексуальной близости. Слюна переполняла рот и растянутыми нитями стекала вниз, как у неё, так и него: у неё от недостатка, а у него от череды перевозбуждений и сдерживаний.
Внутрь забежал Пу. Его не было несколько надземных месяцев.
Икар, слушай, там человек с длиннющим пенисом, радостно пробормотал карапуз, разводя руки врозь, изображая размеры.
Краст, давно я его не видел, возбуждённо произнёс Икар и выполз наружу.
Краст стоял в окружении нескольких человек и оживлённо жестикулировал. Икар повернулся к подошедшему мальчугану.
Пу, у тебя есть какой-нибудь наболевшей вопрос, который мешает тебе жить?
Вопрос? спросил Пу, что с ним делать надо?
Ну вот ты живёшь сча́стливо, да? Тебя всё радует, ты кушаешь, пьёшь, любуешься, как люди ублажают друг друга, наполняешь и наполняешься. Пу закивал и заулыбался. И вдруг что-то чужое, что-то вовсе ненужное, оно отвлекает тебя от нескончаемой радости, понимаешь, Пы?