Я усмехнулся. Висеть на железяках я не собирался не до такой степени мне скучно. Но посидеть, свесив ноги, действительно можно. Эта же обезьяна успела исследовать все доступные отвесы, но через пятнадцать минут наконец-то утихомирилась и уселась рядом, тоже вперившись взглядом в воду. Ну, как утихомирилась ноги ее угомониться не могли, потому розовые носки на щиколотках болтались туда-сюда в каком-то собственном ритме.
Так что, рыжая модель, мой голос немного осип после долгого молчания, так и будем слоняться, пока один не упадет от бессонницы замертво? Или забьем я отвезу тебя домой и разойдемся? Я тут подумал, что все-таки стоит встретиться с друзьями.
Не ври, нет у тебя никаких друзей.
Ты об этом по форме моей челки догадалась?
Да нет, дедуктивным методом доперла. Человек, у которого есть друг, не бывает таким.
Каким?
Она оставила вопрос без ответа, зато отколупала что-то от перекладины сбоку и кинула в воду. Надеюсь, ржавчину, а не птичий помет. Но мне захотелось услышать хоть немного больше, и я нажал:
Вот тут твоя проницательность дала сбой. Хотя о чем это я? Ты же в каждом предположении мажешь на километр. Так вот, друзей у меня немного, это верно, но они есть. И, надеюсь, я для них тоже хороший друг по крайней мере, уж точно готов прикрыть их задницу в случае беды. А предки мои вообще шикарные, я их тоже вполне считаю друзьями. Потому если ты придумала, что я страдалец-одиночка, то с чего ты это вообще взяла? Не с себя ли проецируешь?
Понятно, она снова легко согласилась. И зачем я ей столько аргументов плел, будто оправдывался? Но если у тебя все настолько классно, то почему ты не улыбаешься постоянно? Кстати говоря, улыбка у тебя почти такая же отличная, как и имя.
Не представляю, на чем надо сидеть, чтобы постоянно улыбаться, заметил я. И зачем-то реально улыбнулся. Твоя очередь. А у тебя в жизни какие проблемы, что ты вешаешься на всех парней с брендовыми ремнями?
Она свела рыжие брови, но ответила задумчиво:
А у меня всё не хуже, чем у тебя. Мама, папа, море друзей. Ругаемся с мамой иногда, конечно. Особенно когда я ей говорю, что не хочу быть бухгалтером. Но это так, жизненная суета. Видишь, у нас с тобой жизни очень похожи!
Ну да, один в один просто, я снова, уже в который раз, тихо рассмеялся. Только без бухгалтерии, зато с ремнем. Но если серьезно, почему ты ко мне в парке подошла? Вообще-то, юным девам твоей весовой категории надо от неприятностей прятаться, а не искать их самостоятельно. А вдруг я оказался бы каким-нибудь маньяком? Ладно бы просто насильником, но маньяки бывают разной степени задора.
Она наклонилась ниже, но смотрела мне в глаза, у нее привычка какая-то дурная подныривать.
Май, вопрос ведь не в том, почему я на ту лавку села, а в том, почему ты в итоге за мной пошел.
Да просто ты попала в такой момент, когда пошел бы за кем угодно.
Вот! Тебе очень повезло, что я не маньячка. Думай в следующий раз!
Мне с ней было развязно и свежо, но больше от той чуши, которую она способна нести перманентно, вообще без передышки. Наверное, мне эта перезагрузка и требовалась? Чтобы просто ни о чем не думать и катать на языке непроходимую чушь. Хочешь жить весело возьми и веселись, не жди, когда явится кудесник и извне сотворит это чудо. Болтай ногами над водой, тряси головой и смейся по самому пустяковому поводу. Особенно если впереди еще два месяца лета, а ты так и не определился волонтером устроиться или рвануть с Лешкой на Мадейру. До полного просветления я еще не дозрел, но одной ногой подмахивать уже начал.
И именно это движение заставило Октябрину признаться:
А ты, оказывается, неплохой парень. Я только что это разглядела.
На такой тон можно отвечать только такой же искренностью:
Неправда, Октябрина. Я классический мудак.
Это вижу. Но хорош хотя бы тем, что это понимаешь.
То есть признание вины снимает саму вину?
Она зависла над вопросом. А ведь это был самый серьезный, самый важный вопрос, на который я хотел бы получить ответ.
Не знаю, произнесла наконец. Возможно, частично и снимает. Ну как можно казнить человека, который сам падает на колени и подставляет голову? У меня бы топор не поднялся.
У меня, наверное, тоже. Хладнокровия бы не хватило, жестокости или силы воли. Эх, не быть нам с моей новой знакомой палачами. Не всем дано. Зато половина из нас рискует стать бухгалтерами, а половина моделями. Потом разберемся, кому какая доля выпадет, лишь бы не мне бухгалтерия.