думал я.
С такими продуктами, будете, как сыр в масле кататься!
приговаривал артельщик.
Поживём, увидим!
отвечал я русскому spy-артельщику, направляясь с рапортом к капитану. Капитан в ясеневом кресле сидел за дубовым столом один. Мастер-зомби пил пиво. После доклада о готовности судна к выходу, я выложил перед капитаном сотню-другую долларов половину десяти-пятнадцати процентной поощрительной ставки. Мелкий откат получают капитан и старпом за заказ продуктов от хитрецов-шипчандлеров-конкурентов. На моё удивление мастер сделал попытку отказаться от денег, безвольно отмахиваясь от предложенных долларов, но валюту всё-таки взял. Не брать деньги не в правилах капитанов! Тем более кавказских. Что-то здесь было не так. Уходя, я притормозил у выходной двери, закрыл её неплотно, прислушался.
Зачем взял валюту?
услышал вдруг голос доктора Даргавса,
Зачем половина, возьмём позже всё!
Будущий рэкет?
задавал я сам себе вопросы,
Но можно половину денег забрать сейчас, вторую половину отобрать потом. Так вернее. Химичит как всегда Кавказ! Хер тебе, джигит, не валюта! Залупу отсосёшь, конскую!
решил я, думая о Даргавсе. По требованию я отдал бы капитану и оставшиеся доллары. Свободные деньги в судовом хозяйстве необходимы и капитану, и старпому. Услышав речи судового врача, я возмутился,
Не хочешь Гиппокрит ехать, пойдёшь, сука, пешком!
Сильвер-Окурок показался мне наиболее опасным. А на опасность я реагирую матом. Русским рукопашным матом.
Вечером я побродил по Лиссабону. Помолился в церкви Святого Погребения. В магазине-баре «Русь» затарился водкой. Купил представительские сувениры. Перевёз на такси водку и сувениры в старпомовскую каюту «Каялы». Вернулся в бар. Выпил стопку американского бурбона. Но моя любовь это джин. Норма джина бутылка. Купив ёмкость ёлки-палки или можжевеловый London Dry Gin, отдыхая у барной стойки, начал размышлять. Джин со льдом, виски с содовой, тоник, помогали соображать. Надо брать Кавказ на контроль! Горные джигиты от причальной стенки Ноева ковчега хамова стойбища, что-то затевают! Чего не люблю так это многонациональные экипажи! Тут глаз да глаз нужен!
Когда я вышел из бара, в глаза ударил ветер. Погода в Португалии портилась. Вернувшись на «Каялу», я в тревоге заснул. Днём следующего дня португальские портовые власти покидать порт Лиссабон из-за плохой погоды не разрешили. Вечером ветер начал стихать. С заходом Солнца «Каяла» получила добро на выход. Как только пошли, налетел шквал. Кончак-Магасов, безвольный капитан-зомби, судовождением не занимался. Новый год! Пришлось одному, ночью, в канун Нового 1995 года, в этот жестокий шторм выводить из Лисса пустопорожнюю, без груза «Каялу». Еле-еле, на большой волне, раньше времени, практически не выходя из Любимой бухты, сдал лоцмана. Лоцманский катер кидало как щепку. Pilot едва не вылетел за борт! Тяжело управляется пустой теплоход в сильный ветер! На малом ходу сдачи лоцмана судно в балласте ураганным ветром развернуло и понесло в сторону от фарватера. Высокие борта не загруженой «Каялы» работали не хуже парусов! При такой ситуации дал самый полный ход, предупредив машинное отделение: пустопорожнее судно-парус, пустая коробка и мне нужны самые высокие обороты винта!
С огромным креном от ураганного ветра, «Каяла» со свистом, с глухим рёвом главного двигателя в восемь тысяч лошадей, с пламенно-чёрным дымом кровавых искр из шестиметровой трубы медленно разворачивалась к выходу. Девятитонный винт бешено вращался, пенил по корме водяной след. Сказочным демоном «Каяла» кое-как выскочила из бухты! Вырвал я из опасной гавани российский теплоход, двигаясь курсом наискосок от осевой линии фарватера, держа более трёх десятков градусов поправки на ветровой дрейф! Ворвавшись, как морской дьявол в Атлантический океан, я положил «Каялу» по направлению 205,1875 градусов по картушке гирокомпаса, штевнем целясь в Канарские острова. Я двигался к порту Лас-Пальмас, что находится в шестистах девяноста трёх милях от Лиссабона. Точное число миль 690,9375. Взглянув на генеральную, на мелкомасштабную карту, увидел: ухожу с широты Лисса, Пхеньяна, Тяньцзиня, Душанбе и Вашингтона. Я приближался к широте Сакраменто. Опасности сесть на мель я избежал. Приказал рулевому включить авторулевой, отправляться к боцману. Выполнив приказ старпома, матрос-рулевой удалился. «Каяла», покрываясь новогодними брызгами, зарываясь носом в морскую волну, уходила с переменного маневренного хода, набирала постоянные морские обороты.