25
Причем именно та совсем уж бесподобно славная абстрактная мораль, что чисто житейски почти неизбежно подчас сугубо ущербна и может служить явным эталоном безгрешности, когда ее используют люди видящие жизнь только под одним крайне так острым углом зрения.
Ну а между тем никакой геометрии во всем том крайне уж безгранично широком человеческом существовании попросту нет и быть никак не может.
Поскольку оно всегда представляет собой нечто на редкость рваное и разодранное и только вот люди внутренне целостные и полноценные это вполне уж легко безо всякого ущерба переносят.
Да вот, однако, есть, и те другие люди и им никак нельзя предъявлять те же требования вполне при этом явственно основываясь на том чисто всеобщем положении вещей.
Есть они те самые общие правила уголовного кодекса, да, в конце концов, и этики социального поведения и они не имеют никаких ограничений, а если начать делать всевозможные скидки всяким тем не очень уж и единолично во всем виноватым людям, то общество до чего быстро скатиться во тьму хаоса и порока.
А вот с моралью все несколько иначе, а особенно когда никак и нигде не проглядывает некая злая и сознательная воля человека буквально все делающего исключительно же нарочно, а именно чтобы совсем вот максимально разом досадить всякому ближнему своему.
Однако всякой той респектабельной дикости вполне может быть фатально уж попросту безразлично, как и почему чего-либо где-либо до этого некогда произошло.
А потому и может она со спокойной совестью зверски захоронить злосчастное недобро вместе с тем, кто всего-навсего оказался только лишь разве что слепым орудием в его дьявольски нечестивых руках.
Причем, дело оно ясное, что порок должен быть вполне справедливо наказан, а слезы невинных жертв не должны быть забыты и прощены.
Однако злобу диких разочарований вовсе этак нельзя при этом сравнивать с горечью дикой утраты или сердечной боли, когда убийца или насильник преспокойно разгуливает на свободе.
И белых ворон вовсе не надо бы воспринимать, как черных воронов они могут быть, таковыми какие они есть по самым уж разным и различным причинам.
И этот мир точно вот будет тогда чище, если кто-то и вправду на деле, а не на тех пустых и напыщенно праздных словах будет готов несколько замараться так и смывая с кого-то всю ту страшную внешнюю грязь.
Да вот, однако, кому-то обязательно уж как пить дать окажется истинно надо всеми силами разом совсем же надежно втоптать человека в крайне зыбкую почву той самой совсем ведь чуждой духу просвещения среды, которая попросту и вправду еще изначально как-никак, а была самой той еще всецело вот естественной средой его обитания.
Ну а вящее свое начало этакий донельзя полностью «здравый подход» сколь еще безупречно берет как раз-таки от всех тех безумно фанатичных темных веков не столь и давно в безвестную вечность минувшего ушедшего Средневековья.
Тогда тоже всякого того, разве что на миг рискнувшего отойти куда-либо совсем недалеко в сторону от всей долгими веками многими поколениями протоптанной колеи, тут же и жгли на костре, принося его в виде жертвы Ваалу во вновь возрожденном язычестве, единственное, что осанисто примерившем на себя христианство, как некую внешнюю одежду.
Заодно еще и напялив под него «нижнее белье» всей-то своей собственной великой святости, что вполне однозначно разве что лишь намного явственнее усугубляло и без того весьма донельзя наихудший из всех возможных обликов сущих извергов и палачей.
26
Причем снова хотелось бы до чего еще вкрадчиво и повторно как следует раз за разом снова ведь подчеркнуть, что те единственные люди истинные мудрецы, кто всегда уж спасал западную цивилизацию от абсолютно полной ею потери всякого духовного облика, были именно те действительно зрячие носители высокой культуры.
В то время как все остальные люди были навроде змеи, сбросившей старую, вконец износившуюся кожу дикости, а вместо нее облачившихся в ту так и сверкающую на солнце, яркую чешую современной, полностью с виду как есть степенной цивилизованности.
Однако внутри их душ никаких серьезных и светлых перемен никак и близко вовсе уж не произошло, поскольку чисто так внешнее (приспособленческое) изменение формы, как правило, буквально ни в чем, собственно, ведь никогда на йоту не соприкасается с той самой сугубо внутренней стороной всякого развитого сознания.