Где она их искала?
На сайтах знакомств и в ночных клубах, куда заглядывала на досуге, голодная и безумная.
Прошли те времена, когда секс был ей безразличен теперь она хотела его и брала сколько могла, благо в желающих дать не было недостатка. Не узнаешь, пока не попробуешь следуя этому принципу, она ложилась в постель с каждым и редко с кем дважды. Она поняла: чем круче мужик, чем больше о себе говорит, тем хуже он в деле. Самые скромные и невзрачные рвут ее плоть как звери. Секс-оборотни. Один щупленький клерк довел ее до оргазма три раза за ночь и очень хотел еще, но она не смогла и уснула. Она встречалась с ним месяц, поставив личный рекорд, и все, увы, шло по наклонной. Он старался, ох, как старался, но все было тщетно: источник иссяк. Он влюбился в нее, и расставание было трудным: он ее обнимал, умоляя остаться, она отталкивала его. Она его не любила, его щуплое тело не могло доставить ей прежнего удовольствия. Зачем продолжать? Зачем я тебе? Я становлюсь одержимой, я сплю с мужчинами без разбору и не могу справиться с этим. Прости. У каждого свой путь. Мой приведет меня к гибели, я это знаю, это моя судьба. Ты не знаешь меня и, к счастью, никогда не узнаешь.
Одновременно с сексуальным желанием усилилась паранойя.
Ей всюду мерещились родственники и коллеги: на сайтах знакомств, в клубах, в отелях, в барах и ресторанах а шеф порой так на нее смотрел, будто все знал: о ее странностях и похождениях, о запятнанной чести мундира, всю ее тайную жизнь. Как выдержать его взгляд взгляд опытного следователя, просвечивающего насквозь? «Когда выйдешь замуж? Хватит сидеть в девках. Вон у нас сколько парней, бери любого, не ошибешься» так он любил говорить, добро так, по-отечески (он был старше ее на семь лет), а она чувствовала, как краска заливает лицо и сбивается ритм сердца.
«Уволюсь, пока не поздно» мысль приходила все чаще. Похотливой самке, мечтающей о маньяке, не место в органах, в кресле следователя-обвинителя, пусть не стерильном, но к чему-то обязывающем. Ей тяжело, она сходит с ума, мысли о сексе мешают сосредоточиться, все вокруг, кажется, знают, что она шлюха. Она не может работать. Она не знает, как жить.
Мужчина номер семнадцать избил ее. Он оказался бандитом и пригрозил ей: заявишь в полицию найду тебя и убью.
Она промолчала. Губы были разбиты в кровь, кровь сочилась из носа, глаз заплывал.
Он ушел.
Она встала и усмехнулась: понравилось детка? Все было по-настоящему. Он чуть тебя не убил, пьяный и оскорбленный тем, что у него не стоял. Если бы ты захотела, он завтра бы сел в СИЗО, но ты не сделаешь это, иначе испортишь все и выйдешь из роли.
На работе она сказала, что поскользнулась, ударилась о край ванны и рассекла бровь. Шеф не поверил ей и, посоветовав быть осторожней, спросил, не хочет ли она рассказать, как все было на самом деле. Она не хотела. Он не настаивал, лишь вздохнул и покачал головой. Он не видел ее глаза за черными стеклами солнцезащитных очков, но знал она лжет, и знал, что она знает, что он это знает.
С тех пор ей стало все равно, что он о ней думает.
Она здесь временно.
***
Через полгода она уволилась. Все напились, и шеф, приобняв ее за столом, сказал, что волнуется за нее. «Можешь всегда на меня рассчитывать. Если снова упадешь в ванной, я приду и выкину ванну к чертовой матери. Анечка, будь осторожна. Мир слишком опасен, ты это знаешь».
Мир опасен, да. Он естественен. Животные по натуре, люди калечат друг друга и убивают, хотят урвать кусок пожирней, преступают закон, а главное они должны спариваться для продолжения рода и вся их жизнь крутится вокруг секса. Древняя лимбическая система мозга, отвечающая за эмоции и инстинкты что в сравнении с ней тонкий слой разума, натянутый на основу, которой несколько миллионов лет? Отрицают это ханжи, которым претит мысль о том, что они звери.
Она не ханжа. Она Homo Sapiens. Род люди. Отряд приматы. Подкласс звери. Класс млекопитающие. Так говорит «Википедия», сухо и объективно. Нет оснований не верить Дарвину, как бы это ни било по самолюбию человека, считающего себя творением Бога.
Она самка. Она хочет секса с самцом. Общественный статус стажер адвоката, милая женщина в брючном костюме, вежливая и деловая, гладкий культурный слой поверх тела примата с базовыми потребностями в еде, сексе и безопасности.
После ухода из органов словно гора с плеч. Она почувствовала себя свободней, но не свободной. Остались чувство вины и грязная совесть. Что противоестественного в том, что она делает? «Я женщина! Я хочу секса!» крикнула бы она, чтобы кое-кто, вздрогнув, залился краской и осенил себя крестным знамением но крикнуть она не может, крик умирает внутри, отравляя ее ядом фрустрации. Встав за конвейер, она ищет того, кто сможет сделать ее счастливой. Не то, все не то. Проблема не в них, а в ней: не по силам ей зверь, не стать ей ангелом асексуальным, бесполым, безгрешным, нет мужчины, способного утолить ее жажду. Она с этим смирилась и молит Бога лишь обо одном: чтобы не стало хуже. Ее либидо взбесилось, превратив ее жизнь в ад, и она не вынесет еще один круг.