Что можно подделать. Запросто.
Точно, радостно улыбнулся Баутиста. С другой стороны, этот тип говорит, что до этого неоднократно выполнял работу для Райкера и много раз встречался с ним лично. Это тоже было проверено на полиграфе. Райкер с ним знаком, это бесспорно. И разумеется, УВБ захотело узнать, почему Райкер пошёл в клинику один, без прикрытия. Она разыскала свидетелей, случайных прохожих, заявивших, что Райкер вёл себя как сумасшедший, палил вслепую, пытаясь сбить аэрокар. Как я говорил, полиция Сиэтла была совсем не в восторге.
Сто двадцать четыре отверстия, пробормотал я.
Да. Это очень много. Райкер уж слишком рьяно стремился остановить этих двоих нетронутых.
И всё же не исключена возможность, что его подставили.
Да, не исключена. Баутиста чуть протрезвел, и в его голосе прозвучали сердитые нотки. Много чего не исключено. Но факт остается фактом, что ты чёрт, что Райкер забрался слишком далеко, и когда ветка под ним сломалась, его никто не поймал.
А Ортега, значит, приняла версию о подставе, вступилась за Райкера, билась с УВБ до самого конца, а когда она всё-таки проиграла Я кивнул, соглашаясь с собственными рассуждениями. А когда она проиграла, стала выплачивать закладную за оболочку Райкера. И продолжила собирать доказательства, так?
Опять попал в точку. Она уже подготовила ходатайство о пересмотре дела, но с момента вынесения приговора должно пройти не меньше двух лет до того, как диск поставят на вертушку. Баутиста тяжело вздохнул. А сейчас она места себе не находит.
Некоторое время мы сидели молча.
Знаешь, наконец сказал Баутиста, я, пожалуй, пойду. Мне как-то не по себе разговаривать о Райкере, видя перед собой его лицо. Представляю, каково приходится Ортеге.
Это лишь одна из сторон жизни в современную эпоху, сказал я, опрокидывая стакан.
Да, полагаю, ты прав. Наверное, ты думаешь, я уже должен был бы к этому привыкнуть. Половину своей жизни я провел, разговаривая с жертвами, носящими чужие лица. Я уж не говорю про преступников.
А Райкера ты кем считаешь? Жертвой или преступником?
Баутиста нахмурился.
Нельзя так ставить вопрос. Райкер хороший полицейский, допустивший ошибку. Это не делает его преступником. Но и жертвой тоже не делает. Просто человек вляпался. Да я сам постоянно нахожусь в двух шагах от этого.
Ты прав. Извини. Я потёр лицо. Посланник не должен допускать в разговоре такие оплошности. Мне знакомо твоё состояние. Знаешь, я что-то устал. Пожалуй, пойду спать. Если хочешь перед уходом пропустить ещё стаканчик на здоровье. Я заплачу́.
Нет, спасибо. Баутиста допил то, что у него оставалось. Старинное правило полицейского. Никогда не пить в одиночку.
В таком случае мне тоже надо стать полицейским. Я встал, слегка покачиваясь. Каким бы заядлым курильщиком ни был Райкер, развозило его от пары рюмок. Надеюсь, провожать тебя не надо.
Не беспокойся. Поднявшись из-за столика, Баутиста нетвердой походкой направился к выходу, но, сделав шагов пять, остановился и обернулся, сосредоточенно нахмурившись. Ах, да. Надеюсь, не надо говорить, что меня здесь никогда не было, так?
Я махнул рукой.
Тебя здесь никогда не было.
Он довольно улыбнулся, и его лицо вдруг стало очень молодым.
Точно. Отлично. Быть может, ещё как-нибудь увидимся.
Увидимся.
Проводив Баутисту взглядом, я с сожалением позволил ледяному самоконтролю посланника справиться с моими путаными мыслями. Мгновенно протрезвев, что было совсем не радостно, я взял трубку с кристалликами, отнятую у Кёртиса, и отправился побеседовать с «Хендриксом».
Глава двадцать первая
Тебе известно что-нибудь о синаморфестероне?
Слышала о таком.
Ортега рассеянно ковыряла песок носком ботинка. Отлив начался совсем недавно, и наши следы тотчас же затягивало водой. Изогнутый плавной дугой берег выглядел пустым от края до края. Мы с Ортегой были совсем одни, если не считать чаек, кружащихся геометрически правильными узорами высоко в небе.
Ладно, поскольку нам всё равно придется немного подождать, быть может, ты меня просветишь?
Наркотик гарема.
Поймав мой недоуменный взгляд, Ортега нетерпеливо надула щеки. Она вела себя так, будто не выспалась.
Я нездешний.
Ты говорил, что бывал на Шарии.
Да. В составе вооруженных сил. У нас не было времени на то, чтобы знакомиться с культурой и бытом местного населения. Мы были слишком заняты тем, что убивали людей.