Ищите теперь его душу среди бесконечных теней, госпожа, произнёс тихо демон, ощущая, как затухает жизнь голема, чья душа походила для него на неприметный уголёк, но помните, что велико время зимы, ибо всё вернётся.
Глава 1.
Я, и удивительное начало моей не менее удивительной карьеры демонолога
Иногда нужно просто признать, что всё кончено. Что мечты достигнуть нельзя. Просто остановиться в какой-то момент, плотно-плотно зажмуриться и доверительно сообщить это самому себе. И тогда, при определённом везении, жизнь войдёт в нужное русло.
Можно сколько угодно именовать себя мечтателем и гордиться своим постоянством, но порой совершенно бесполезно идти туда, куда зовёт сердце. У сердца плохо с ориентацией на местности. Оно не разберётся, перепутает, и вот вы сидите с ним в тупике как два дурня. А к мечте а к мечте пути закрыты, окна заколочены, и когда пытаешься сунуть нос в щелочку запертой на все замки двери, судьба ласково подтыкает просвет вонючей тряпкой. Может, кто-то из тех, кому удача привыкла улыбаться, прочел предыдущие строки с высокомерием, но это он зря: и так бывает. Так бывает, что вам просто некуда двигаться дальше.
Иногда вы понимаете, что если не смиритесь с положением дел, то умрёте (не важно, от голода, старости или острого рецидива жалости к себе). Умрёте, так и не достигнув ничего из того, к чему стремились, и в этом нужно (просто однажды) признаться. Эта правда и в ней нет ничего стыдного. Эта идея реальность. Всё бессмысленно. Нужно согласиться и выйти из тупика, выбрав другую дорогу.
Наш мир по сути, очень странная химера: некий плотный клубок городов, пустошей и океанов, балансирующий на грани Хаоса. Каждый месяц он может быть уничтожен, если только Машины Творения в волшебном несбыточном Храме, стоящем на краю мироздания, не победят Хаос в часы полной Луны и не купят в этой смертельной схватке нам всем немного времени: до следующего полнолуния. То есть совсем чуть-чуть. Каждый цикл Луны может стать последним днём всех наших жизней (если задуматься над этим плотно, то можно даже сойти с ума от тревог). Так стоит ли тратить время, мучительно пытаясь найти в этом хрупком, полном бессмысленных парадигм, сияющем калейдоскопе потерянных смыслов какую-то очередную глупость?
И вот, приняв жизнь без прикрас, вы поднимаетесь на крышу, устраиваетесь над тёплыми трубами парового отопления, над ликровыми венами домов, несущими сквозь весь город потоки жизненно-важной информации, укрываете лапы хвостом и, устремляя взгляд на механическую Луну, щурящую на вас единственный глаз с каким-то хитрым торжеством, признаёте своё поражение. И пока вы ещё довольно молоды и относительно живы, то можете изменить решение и начать мечтать о чём-то другом. Вас ждёт множество новых возможностей, столько счастливых билетов!
Сколько их здесь вокруг: надежд и чаяний рассыпанных по мостовой даровым серебром осенних луж? На любой вкус и вид выбирай, как знаешь! Я мог взять для себя любую мечту и отдаться ей со всей прежней страстью и былым трепетом, ведь я не стал хуже от того, что я где-то и когда-то ошибся.
Раньше я хотел быть демонологом. Довольно странное решение для черного дворового кота-оборотня, ночующего то здесь, то там и питающегося в основном ликровыми ополосками. Ведь демоны это где-то там, в Храме, на границе Хаоса и мира, в Великом городе-механизме, в полисе, не знающем сна (и так далее). Словом, не там, где я.
Я родился, вырос и почти загубил свою жизнь в небольшом провинциальном городке, умудрившемся с неподражаемым успехом, затеряться где-то между ничем и ничем направо от железной дороги.
Я получил образование и профессию. Не слишком плохую, кстати, по которой я не проработал ни единого дня в своей жизни. Вы можете возразить здесь: «Китен (Китен это моё имя), если ты хотел стать демонологом, то почему же ты не стал работать усердно, чтобы заслужить себе право попасть на работу в Храм?» Я мог. Ну, и не мог одновременно, поскольку трезвая оценка собственных способностей не давала мне права надеяться на то, чтобы я куда-либо уехал из родных Котлов. Во всяком случае, не за счёт трудолюбия.
Конформизм и покорность перед обстоятельствами никогда не числились моими пороками. Моими добродетелями они, правда, тоже так и не стали, и потому я, так и не дойдя до места своего назначения по работе, гордо остался жить на улице. Я не хотел быть клерком.