Он поднял руку на уровень её груди, и над пальцами засверкали ясным неземным светом алмазы. Каждый из них когда-то был чистой невинной душой. Повинуясь воле демона, камни один за другим впились в серебристую кожу Зимы, сплетаясь между собой белым родированным золотом и тонкой сталью. Металлы и самоцветы плели прямо на коже женщины удивительное, волшебное, нерушимое кружево, злую ясную вязь из горя и света. Кровь тонкими алыми струйками текла вниз по обнаженным незащищенным грудям, собираясь на сосках карминовыми каплями и, набухая, падала вниз, туда на безыскусный пол Холодного Дома.
Когда Ювелир закончил, ноги у демонессы подогнулись. Она упала вниз, белой подбитой птицей опустившись в черное озеро шлейфа собственного траурного одеяния. Пальцы её судорожно коснулись ноги Ювелира чуть выше голенища сапога, словно ища поддержки, словно стремясь утолить этим странную острую боль, отдававшуюся внутри сердца серым и страшным бессилием сделать следующий вдох.
Не обратив внимания на это страждущее прикосновение, демон отошел в сторону в безликом молчании, которое так шло его лицу. Приблизился к механическому алтарю, жужжащему тысячей шестерней. Бегло взгляд его скользнул по голему, лежащему на нём. Спящему вечным беспробудным сном.
Постойте, господин, попросила его демонесса, страдая. Ювелир слышал, как коснулась каменных плит её побледневшая от холода и боли рука, как резко дернулись запястья в этом нервном касании, я вижу вокруг одни тени.
Так будет теперь всегда, госпожа Зима, ответил Ювелир, замерев.
Постойте, снова попросила она, теребя непривычное украшение на шее так, будто могла снять его, как обычное колье, постойте, я не смогу. Вокруг будут только безликие тени. Отныне и навек. И я буду знать каждое мгновение вечности, что мне суждено одиночество, Ювелир смотрел на бесстрастное лицо спящего голема, чью жизнь поддерживал механический алтарь, я вижу ясно теперь, что каждый, кто живёт в этом мире, не Он. Лишь робким светом теплится его душа в этом механическом теле на алтаре. Я вижу, почему вы не можете её забрать.
Она слишком слаба. Нужно убить голема, чтобы душа вашего любовника не оказалась размыта новой душой, зарождающейся в механике тела.
Теперь я мученица посмертия своего возлюбленного. И это всё, что я буду отныне и до гибели мира помнить о нашей любви, ради которой я предала своего мужа Предала и никогда не пожалела об этом.
Да, холодно подтвердил её слова Ювелир, Вы говорили мне, что души механоидов, не сужденные мне и неотнятые мною на пике достижения их Дара, напряжения всех их душевных сил что те души, что не отдал я Даром Храму, не вложил в самоцветные сердца Машин Творения, возвращаются в Лабиринт. Что там блуждают они в вечной тьме и что оттуда могут однажды найти дорогу в мир. Я уверял вас в обратном, презрев собственные интересы, ведь чего желал я более, чем вернуть себе Храм? Ради вашего супруга, ради своего великого брата я просил вас одуматься, не совершать со мной сделки, ссылаясь на знания, известные мне с абсолютной точностью, но вы не поверили мне. Теперь вам больше незачем цепляться за существование тела своего любовника. Вы прокляли сами себя, пусть я и одобряю это затворничество и это проклятье.
Его рука коснулась металла алтаря. Замерла в обманчивом бездействии.
Не смей убивать его, Ювелир, прорычала Зима, роняя по плечам белые волосы, пачкая их алой кровью, не смей!
Иначе вы зазря продали мне Храм. Обрести вновь его душу, не отпустив её из тела, невозможно.
Тогда знай, что Я найду способ добраться в Лабиринт и найти Его душу там, а пока это невозможно Я буду ждать. Я буду ждать пришествия Лабиринта до конца времён, чтобы вернуть душу в механическое тело, приготовленное для него.
Это тщета.
Я всегда буду ждать! крикнула Зима, теряя с этим криком последние крохи прежней себя. Растрёпанные волосы, измазанные в алом пальцы и блуждающие нервно зрачки терзали полную холода бездушную отныне для неё сферу мира, лишенную тепла и приюта.
Ещё крик Зимы не рассеялся под низким сферическим куполом Холодного Дома, когда Ювелир остановил механизм.
Ищите теперь его душу среди бесконечных теней, госпожа, произнёс тихо демон, ощущая, как затухает жизнь голема, чья душа походила для него на неприметный уголёк, но помните, что велико время зимы, ибо всё вернётся.