«Что от жизни можно сохранить»
Что от жизни можно сохранить
Из того, что довелось любить?..
Тишину, небес голубизну,
Уходя, я всё земле верну.
Добрых слов неповторимый звук
И друзей, и дорогих подруг,
Всё, что совершил, не совершил,
Будто безымянный кто-то жил.
Ничего с собой я не возьму,
В свет уйду иль погружусь во тьму.
Если там в толпе меня найдут,
Всё, что мне положено, дадут.
Но, быть может, через толщу лет
Кто-нибудь найдёт неясный след
Корни будут из земли торчать,
То, что не успел я дописать.
Что не проросли через года,
Но остались в жизни навсегда.
Строк моих неоценённых след
Ничего прочнее в мире нет.
«Исполнены отваги»
Исполнены отваги,
В зал, что от звуков чист,
Из рам выходят Вагнер,
Чайковский, Шуман, Лист
Ни разу не пропущен,
Ни в дни торжеств, ни бед,
Для всей земли насущный
Всемирный редсовет.
Никитская замолкла,
Спит Возрожденья храм,
Придёт оркестр только
В два ночи по часам.
Поклонится великим
Гергиев дирижёр,
Расправятся их лики,
Замолкнет разговор.
Смычки разбудят скрипки,
И хор органных труб
Вздохнёт, гобой окликнет,
Уж флейты все у губ
Покой в Москве огромной,
И светофоры спят,
Лишь только астрономы
Полёт Земли следят.
Космическую встречу
Чтоб нам не пропустить
И музыкою вечной
Пришельцев угостить.
Неторопливо блики
На стенах спор ведут,
И редсовет великих
Сидит в седьмом ряду.
«Случайно ли мы встретились с тобой»
О. К.
Случайно ли мы встретились с тобой,
Какой был месяц? Вроде листобой?!
Вокруг лишь чёрно-серые рисунки
В полутонах без доминант цветных,
Казалось, что в дожде размокли сутки
И ты запечатлеть сумела их.
В неравнодушье к осени моём
Таилось то, что выхода искало,
Я встретил линий точные лекала,
Знакомый с детства мне еврейский дом,
Велосипед катался я, сквозь раму
Просунув ногу детскую свою,
И бобе, и свою больную маму,
И слов полузабытую семью.
Откуда знала ты, взяла всё это?
Нет, не случайно встретились с тобой
Какая разница зима ли, лето!
Рисунков был счастливый листобой!
«Косые струи по земле плясали»
Косые струи по земле плясали,
Шёл пьяный дождь по вымокшей земле,
И листья, вдрызг отяжелев, свисали,
Линейки вкось сползали на стекле.
В слепящих вспышках это всё сверкало,
Бежало от кого-то, вскачь неслось,
А небо хохотало, грохотало,
Сверканьям во всю прыть отозвалось.
И в шуме капель эхо не стихало,
Ручьи громоподобные текли
Так становились наяву стихами
Шедевры мира неба и земли!
«Купил я новую тетрадь»
Купил я новую тетрадь,
Страниц в текущей мало.
Успею ль столько исписать,
Тяну свой век устало
Быть может, стоит мне опять
На вырванном листочке
Стихотворенье иль, как знать,
Лишь по строфе, по строчке.
Заметит критик: до чего ж
Высокого полёта:
На весь листок одна строка!
Тяжёлая работа
Но вероятнее всего,
Мой труд его не тронет
Я не кумир, не божество,
И всё в обрывках тонет
Нет. Не напишет ничего.
Ну, что ему за дело
И без того мне повезло:
Писать не надоело.
«Целый день цифровые сексоты»
Целый день цифровые сексоты
Вычисляют безудержно нас,
Вечерами ползём в свои соты
Там следит телевизора глаз.
Как доверием не соблазниться:
Стоит будто бы нам разрешить
Денег больше не станет, но лица
Могут просто товар оплатить!
В синагоге, мечети и в храме
За толпой непрерывно следят,
На стене не минует и в раме
Никого механический взгляд.
Ухожу я в чащобу лесную,
И берлогу медвежью найду,
Может, там хоть разок заночую,
Отведу цифровую беду.
Одолев вековую отсталость,
Мы безудержно рвёмся вперёд,
Что же в жизни живого осталось
Смаковать цифровой анекдот?!