ЛЮБИМЫЕ
На огромном глобусе
В конке ли, в автобусе
Нам судьбой обещаны
Любящие женщины.
В мире судьбы скрещены
Как на стеклах трещины,
Но формату колкому
Стать дано осколками.
Сколько их, невстреченных,
В суе непримеченных,
С гаджетами, сумками
Проплывает сутками!
Сколько их, неузнанных,
Праздных и загруженных
Кануло в истории
Нашей траектории,
Став толпой безликою,
Книгой нераскрытою
Промелькнули, сгинули,
Покрова не скинули.
Как подчас бесславно мы
Пропускали главное,
Соблазнясь приманкою
С золотой обманкою.
Были б мы, старатели,
Более внимательны
Не ушли б с породою
Слитки самородные.
Но природа ветрена
И рулетке предана,
Нас по жизни мучая
Все доверит случаю.
Не сведет тропинкою
С нашей половинкою,
А сюжеты разные
Не подходят пазлами.
Так живем и маемся
И не с той катаемся,
Предлагая саночки
Первой встречной Манечке.
А вдвоем с немилою,
Распознав любимую,
Горестно спохватимся
И вперед покатимся.
Не тревожься Маня ты,
Все седушки заняты:
В санках баловать не смей,
В них давно нет места ей.
НАРОД И ВЛАСТЬ
Не нужны нам для выпивки поводы,
Не страшны нам ни ВИЧи, ни КОВИДы,
Мы не любим законную власть.
Ведь стояли всегда перед выбором
Между вором в законе и пидором
Как от этого в ступор ни впасть?
Вся история наша сомнительна,
Наши скрепы ветшают стремительно,
После кризиса сразу застой.
Объясни ка, историк, по сути нам
Почему после Грефа и Путина
Наш карман неизменно пустой?
Не голландцы, конечно, не шведы мы:
Коль честны то останемся бедными,
Лишь жулью на Руси исполать.
Сколько б нас депутаты ни грабили,
Наступаем на старые грабли мы,
Выбирая все тех же опять.
Понимаем: что толку от выбора
Выбираешь Петра или Сидора
Тот и тот, разумеется, вор!
В вековую впадая апатию,
Мы ругаем царя, демократию,
Но на кухне таков уговор.
Как всегда пребывая у пропасти,
Отвечаем на шутки и колкости,
Что Россию умом не понять
Очень трудно тягаться с Европою,
Постигая могучею жопою
Нашу Русь, нашу родину-мать.
ПИСЬМО К МАТЕРИ
«Ты жива еще, моя старушка» (С. Есенин)
Мама, мудрая подружка,
Пусть в лесу тебе кукушка
Накукует сотню лет.
Я запутался в финансах,
Женах, жизненных пасьянсах,
Дай, как в детстве, свой совет.
Ты тогда меня учила
Дескать в правде наша сила,
Дескать в скромности успех.
Но, увы, твоя наука
Слишком двойственная штука
И, как видно, не для всех.
Я научную карьеру
Перевел в иную сферу,
Перспективы растеряв.
Только сердца голос слушал
Три семьи свои разрушил,
Жить пытаясь не солгав.
Я писательское дело
Возлюбил душой и телом
Не на совесть а на страх,
Но издатели молчали,
И в упор не замечали,
Либо сходу били в пах.
Я одно из жизни вынес:
Делать книги это бизнес,
Вкус читателя закон.
И в издательском союзе
Правят деньги, а не музы,
Слово ж автора попкорн.
Но в тревоге и сомненье
Был я предан вдохновенью
И не смог перо предать.
Сам с собой в душе рассорясь,
Затянул потуже пояс
И продолжил в стол писать.
Времена затем сменились,
Книгоделы разорились,
Нынче все сидят в сети:
Будь поэтом, если строчишь,
Издавайся, сколько хочешь,
Только сам за все плати.
Путь писателя не сладок,
Написал томов с десяток
Ничего не приобрел.
Избегал всегда пиара:
Ни цветов, ни гонорара,
Сорок лет работал в стол.
Ты мне скажешь, мол не странно,
Та же жизнь у графомана,
Каждый метит в короли.
Но поверь, на самом деле
Я кружил в астральном теле,
Видел ангелов в дали.
Не сердись, моя родная,
Я тебя не обвиняю,
Не о том сюжет стиха.
Если б я тебя не слушал,
Я б Момонне продал душу,
Но остался без греха.
Впрочем звать себя безгрешным
Было б право же поспешно,
Грех мой видимо в другом.
Недосказанность развею:
Я нередко сожалею
О решении своём.