Стихотворный запой
Рифмы ритмы кружит стайка.
Ты позвал ее? Встречай ка.
Начинается рассказ.
Что ж, погнали, в добрый час.
Что ни день стихотворенье,
Это ж прямо наважденье,
Но с подобным багажом
Слишком трафик напряжен.
Никуда от них не слиться,
Ни развлечься, ни забыться
В расслаблении святом.
Не поэзия дурдом.
Сильный дождь прекрасен в меру,
Но когда разверзлись сферы
Мы в испуге просим Стоп,
То не ливень, то потоп!
Может быть в сезон дремотный,
В смысле творчества пустотный
Я припомню эти дни,
Как небесные огни.
Но сегодня мне не сладко
Это ж просто лихорадка,
Ум пускается вразнос
Среди кленов и берез.
Вот такая незадача,
Я напуган однозначно,
Ведь ментальный этот шум
Разрушает здравый ум.
И, покуда сердцу биться,
Мне от этого не скрыться,
Божью дудку не купить,
Не подбросить, не пропить.
Я подобного подарка
Не припомню с дней инфаркта,
Но сместим слегка акцент:
Не последний ли презент?
Что ж, тогда уйдем красиво,
Грех вести себя спесиво,
Недостойно мудреца
Принимать гостей с торца.
Не скажу, помилуй, Боже,
Что поэзия дороже,
Но не лишне бы узнать:
Все ли я успел сказать?
Один на даче
Падают яблоки в маленьком садике,
Словно живые зеленые градинки.
Лето неспешно к закрытию клонится.
Ночь не кончается, снова бессонница.
В стареньком доме приют одиночества,
Дым сигареты вплетается в творчество
Скоро рассвет. Птичий крик в отдалении,
Словно и не было майского бдения.
В печке-голландке грибов разносортица.
Гул отдаленной машины уносится.
Вновь тишина, только тикают ходики,
В сердце вбивают короткие гвоздики.
Здесь я при деле, страда предосенняя.
Душно. Во вторник пришло потепление.
Ранних составов слышна отголосица.
Печь остывает и в город не хочется.
В памяти лес и речушка несмелая.
Может быть нынче повылезут белые?
Как там с рыбалкой на илистом бережке?
Надо бы в город, кончаются денежки.
Листья желтеют предвестие осени.
В небе туманно, не видно ни просини,
Бледный восток с полосой укороченной.
Утро вползает в мирок шестисоточный.
Надо поспать. Сигарета последняя.
Стопочка водки вернет расслабление.
Я ж не алкаш и сто грамм не осудятся
Все непременно когда-нибудь сбудется.
Реклама Мирамистина
(читается с кавказским акцентом)
Я расскажу тебе, мой сын,
Как мне помог мирамистин,
Не фукарцин, не отривин, не називин.
Пусть знает каждый господин,
Он на земле такой один,
Хоть не писал о нем Толстой и Карамзин.
Как благородный паладин,
Я пробирался в Палестин
И получил стрелой раненье ниже спин.
Такой раненье ниже спин
Не заживает в миг один,
О том не знает только бездарь и кретин.
Я капал йод и керосин,
Курил из трубка никотин,
И с отвращением глотал противный хин.
Меня лечили в Палестин
И объявляли карантин,
Но не помог мне ни мулла, ни моэдзин.
Но ты прислал мне, милый сын
Один флакон мирамистин,
И страшный рана затянулась в миг один.
Теперь под пальмой в Палестин
Я в тишине слагаю гимн
О том флаконе, что прислал любезный сын.
И пусть трепещет Саладдин,
Башибузук и асасин
Не защитит его броня стальных пластин
Хоть он и спрятался в пустын,
Клянусь блаженный Августин,
Я отомщу за поругание святын.
Пусть не страшится паладин
Своих раненья ниже спин
Посередине или с разных половин.
Благодаря мирамистин
Ты исцелишься в миг один,
Беги в аптека и не смей тянуть резин.
НАЧАЛО СЕНТЯБРЯ
Стынет мокрая скамейка,
Нынче ночь не телогрейка,
А прохладная нора.
Прикорнул сентябрь на склоне,
Кто ж теперь такой прогонит,
Не спугни его с пера.
Впрочем утро мудренее,
Хоть и явится позднее,
Засияв на каплях рос.
Кто сказал, что песня спета
И отпраздновалось лето?
Это все еще вопрос.
Что не так на небосклоне?
Осень птица на ладони,
Впереди еще полет.
Все пока наполовину,
Только с клином журавлиным
Ощутишь ее приход.
А в воздушном нежном токе
Лишь знаменья, лишь намеки,
Лишь предвестий хоровод.
И как рельсы древней конки
Застучали шестеренки,
Запустив солнцеворот.