Не хочешь, что ли? Ну тогда я к практиканткам пойду.
Хочу, растерялась Антонина, я приемник не покупала, он мне от тети Раи достался, когда она на пенсию уходила.
А, ну тогда пошли в двести четырнадцатую комнату, там день рождения, кажется, у Сереги, а может быть, у Ричарда Ишбулдыевича. Ну или там еще у кого-нибудь.
«К вечеру ожидается понижение давления, поэтому употребление крепких алкогольных напитков крайне нежелательно, особенно для космонавтов, педагогов дошкольных учреждений и водителей троллейбусов, вы меня слышите, водитель Загубина?»
Слышу, Михаил Сергеевич, зашептала Антонина, но ведь как же без крепких алкогольных напитков замуж выйти за хорошего человека?
Ты, чего там бормочешь? нахмурился Загогуйла, ты это, давай того, я веселых люблю.
Я веселая, тихо возразила Антонина и, запинаясь, рассказала анекдот, который ей в четвертом классе иглинской школы 2, поправляя сползающие с носа-пипочки тяжелые очки, прошептала соседка по парте Матильда Крамарова.
Ничё не понял, Чапаев-то тут причем? рассердился на замысловатый юмор Загогуйла, отдал Антонине приемник и прибавил шагу.
Не знаю, там что-то еще про Анку было, да я подзабыла, тоже прибавила шаг и тут же запыхалась Загубина.
Ну ты даешь! опять повеселел Загогуйла, сбавил темп и опять взял из рук Антонины «ВЭФ-202».
«Эх, Антонина, в стране вовсю идет переоценка ценностей, а ты смешные анекдоты про красноармейских героев гражданской войны коверкаешь!» беззвучно упрекнул генсек.
«Я подучусь, Михсергеич», зашевелила в ответ губами Антонина и, подставив плечо под размашистый удар железной двери на тугой пружине, вошла вслед за Василием в тусклый коридор общежития троллейбусного депо номер два.
Глава вторая
Близость счастья
14 мая
И стала Антонина ходить с Василием Загогуйлой на дни рождения в двести четырнадцатую комнату, иногда в триста шестнадцатую, изредка в пятьсот третью. Возвращалась к себе, правда, всегда одна, потому что Василий или куда-то исчезал по неотложным делам, или так уставал по месту дня рождения, что наотрез отказывался идти куда бы то ни было. Антонина шла к себе, одиноко присаживалась на краешек кровати, доставала из-под нее радиоприемник, включала на самую минимальную громкость и долго слушала Михаила Сергеевича, как жить дальше.
Но 26 апреля Михаил Сергеевич замолчал, и Антонине стало тревожно. Молчал Михаил Сергеевич до 14 мая, а потом сказал: «Чернобыль», а приехавшая в тот же день мама «Брат Кольки-баяниста Генка-тракторист по секрету шепнул, что водителей троллейбусов и трамваев в первую очередь отправят на восстановление атомной станции, потому что транспорт у них электрический, а электричество, в отличие от бензина и солярки, не взрывается!» разъяснила:
В Библии про все это давно написано, и про нашего Михаила-меченного, и про звезду Полынь, которая и есть Чернобыль, и еще многое про что написано, мы только этого не знаем!
Никакой он не меченный! возмутилась Антонина, а потом резонно добавила: так надо всему советскому народу Библию наизусть выучить, и будем мы знать, что нас ждет в светлом будущем!
Но Валентина Петровна отчего-то нахмурилась:
Больно умные стали наизусть выучить! Сами даже на фельдшера не могут отучиться. Книгу Божью прочтет только тот, кто читать ее умеет! и достала из большой брезентовой сумки трехлитровую банку соленых помидор, банку квашеной капусты, полведра картошки и завернутый в чистую холщевую тряпицу брусок сала, мгновенно заполнив его чесночным ароматом всю комнату.
Валентина Петровна тайно надеялась переночевать у дочери, как-нибудь разместившись валетом на узкой панцирной кровати, но соседка Антонины Люся Кренделькова сказала, что сало есть не будет, а с чесноком ни за какие коврижки! Валентина Петровна робко попробовала умаслить строгую соседку, достав маленький сверточек «в дорогу» и сообщив, что пирожки она тоже привезла, но Люся была непреклонна:
Пирожки тоже не буду! Ни за какие коврижки!
А через полчаса Люся, взглянув на висящие под потолком часы с уже полгода дергающейся на одном месте секундной стрелкой, и вовсе спросила, сколько стоит билет из Иглино в Уфу и не дешевле ли он в обратную сторону?
Обо всем этом Валентина Петровна рассказала в полупустом вагоне вечерней электрички, на которую чуть успела, своей неожиданной бывшая классная руководительница Антонины попутчице тете Шуре, так увлеклась ее поддакиванием, улыбчивым киванием и встречной информацией, что едва не уехала вместе с ней в Тавтиманово погостить у ее пожилых, но крепких «дом кирпичный, баня, гараж, мотоцикл «Урал» с коляской, корова с телком, поросенок, кролики, гуси, куры, пчелы, внук Валерик четверть почти без троек закончил» родителей, делающих такой перегон из медовухи закачаешься! за ним даже из Улу-Теляка приезжают.