Может, то был стоп-кадр или вырезанная фотокарточка отрезка времени, одна из многих в фолиантах памяти, которые через много лет он отряхнёт от пыли, и на погнувшихся выцветших краях покажется сединная мудрость печального осознания того, что казалось правильным давным-давно. А может, ему просто наскучил разговор присутствующих.
Четверо друзей работали и отдыхали совместно уже несколько лет, потому темы для бесед часто повторялись. Альберт, присоединившийся последним, часто задавал тон беседе. Сминая скатерть водружённым на стол локтем, он потирал усы, будто снимал пенку с молока, и рассказывал какой-нибудь ужасный случай из своего прошлого пожарного.
Дверь мы ломать не стали полезли через окно, делился тридцатилетний Альберт, кряхтя, как старик. Я по лестнице ползу, с квартиры дым маску надел сразу, воздух подал и внутрь. А не видно ни черта, я сразу дверь нашим открыл. Дым выгнали и картина такая: диван старый, пропитанный кошачьей мочой, хм, да, не к столу сказано тлеет, в коридоре баба лежит гниёт, и весь дом кошаками усыпан. Как потом соседи рассказали, баба эта ненормальная, муж помер, котов штук двадцать в доме держала, всю зарплату на них тратила, все ругались. Короче, спать она легла, бычок в диване задымился и тлел, пока кошаки бегали воздух искали. Она проснулась потом в тумане, пошла дверь открывать и не дошла три шага до двери было. Э-э-э, котов там было! Охапками в мешок засовывали. Во дура!
Такие истории слушали только с удивлёнными глазами, активно жующим ртом и периодическими возгласами «Ох!»
А вот ещё история, продолжал, подбоченившись, Альберт, довольный тем, как много ему уделяют внимания. Мужик столько мусора в дома скопил, что
Женщины заинтересовались, но не Мистер А. Он лишь делал вид, что слушает, делал вид, что жуёт, что его интересует монолог друга.
«Парадоксально, думал он. Но перед тем как слушать советы, нужно всё решить самому».
Восемь лет назад Мистер А ещё не был таким известным медийным незнакомцем, но уже подумывал вернуться в жизнь под другим именем. Стремление покинуть прошлое, уйти от грязной юности идеальным кусочком плавленого сыра наслаивалось на желание жить. Светлое будущее во все стороны протягивало лучики фотоэлементов. Мистер А понимал, что нужно срочно выбираться из болота, в котором он жил, причём дёрнуть придётся с силой, чтобы самого себя вытянуть за руку. В грязи остаются только старые ботинки. Гнусная болотная мошка нацелила свой путь на звёзды.
Посетитель притонов и сходок алкоголиков, он вдруг почувствовал боль внутри. Но заболела не печень. Человек стремится к совершенству, а Мистеру А, ещё очень редко использовавшему это имя, предстояло сперва стать человеком. С болью, с мясом, как зазубренный рыболовный крючок из пальца, он вырвался из своего окружения и устроился разнорабочим в одну благотворительную организацию. Чувствуя, как работа делает из обезьяны человека, а тяжёлая работа сверхмутанта, Мистер А сразу отверг самые высокооплачиваемые варианты в пользу здоровья. Поэтому он занимался лёгким, нужным, но изнурительным и монотонным трудом. Он кормил бездомных, разбирал и перевозил палатки, отмывал посуду, раздавал листовки и подметал улицы. Сначала отказ от преследующих его старых привычек, слабостей, друзей давался ему тяжело, но со временем друзья превращались в приятелей, те, в свою очередь, становились знакомыми, которых сперва хочется видеть, а потом нет.
В какой-то момент Мистер А обнаружил, что в благотворительности не столько благородства, сколько эгоизма. Продукты выглядели будто объедки, посуда ломалась в руках от большей, чем норма, порции контроль расходов на стадии производства, но люди искренне благодарили работников. Время от времени. А получать благодарность всегда приятно.
Там же Мистер А познакомился с будущей женой Анной и с Марией. Устроившись в благотворительную организацию, девушки ждали приключений и благородства, но работа оказалась иной, нежели казалась со стороны. И как любые женщины, не нашедшие того, чего желали в реальном мире, они нашли это в мужчине. В Мистере А. Уже будучи в браке, Анна не раз вспоминала, как нравились ей те ночные прогулки втроём после трудного рабочего дня, когда усталости не остаётся оттого, что разговариваешь обо всём на свете, будто превращаешься в ребёнка, который познаёт мир. А по приезде домой выключаешься, как только голова касается подушки. Она называла те времена волшебными.