Чувственные губы Эмили Карр изогнулись в насмешливой улыбке.
— Он будет в восторге.
— Да, представляю себе.
— Деньги нужны?
— Нет. Поеду автостопом.
— Назови-ка мне свое второе имя.
— Клэр, а что?
— Прекрасно. Отбрось Олджер — оно довольно тяжеловесное и при твоей внешности звучит как-то по-русски. Куда лучше — Стефани Клэр… Конечно, беби, заранее не скажешь, как оно все получится. Но если тебе повезет, с твоей наружностью ты далеко пойдешь. Ты ведь не как те быстроувядающие золотые блондинки. У тебя этот красивый бледно-золотистый оттенок… И по характеру ты — твердая, как сталь.
— Спасибо, — поблагодарила Стефани, надевая пальто и шляпу.
— Ты не похожа на нас, на всех участников этой игры. Мне кажется, ты от чего-то или от кого-то убегаешь. Уж не от мужа ли?
— Нет, — устало ответила Стефани, — от денег с привязанными к ним вожжами.
— Что за деньги и что за вожжи?
— Богатый дядюшка. Вообразил, что может диктовать мне, как жить, — даже мужа подобрал по своему усмотрению.
Эмили внимательно посмотрела на нее.
— Лучше бы ты вернулась обратно, девочка.
— Ну нет. Я еду в Голливуд. Кто знает — а вдруг да и прорвусь в кино?
— Вполне возможно. Тогда мой привет Сэму Голдвину, а Кларку Гейблу скажи, что он — мой любимый актер. Передать что-нибудь управляющему?
— Передай.
Глаза Эмили блеснули.
— Знаешь, я немного подумаю и так скажу, чтоб до него дошло. Пока, девочка.
Глава 2
— Вон там Бейкерсфилд, — сказал сидящий за рулем мужчина. — К сожалению, я через него не еду. Но лучше бы вечером вы туда не ездили…
— О, не волнуйтесь за меня. У меня в Лос-Анджелесе подруга. Я могу остановиться у нее.
— Я бы с удовольствием… нашел для вас коттедж. Здесь есть превосходный мотель…
— Нет, благодарю. Не беспокойтесь.
— Уже довольно поздно и…
Стефани улыбнулась:
— Послушайте, я могу постоять за себя. Я не впервой так путешествую.
— Тут имеется объездная дорога, она проходит вокруг Лос-Анджелеса… Вот что мы сделаем. Я довезу вас до остановки на бульваре. Там хорошо освещенный район, вы без труда поймаете попутку.
— О, не затрудняйте себя. Я сумею остановить машину в любом месте.
— Тут совсем недалеко.
— Вы здесь живете? — спросила Стефани.
— Нет, но часто останавливаюсь по делам.
Стефани распахнула дверцу.
— Все в порядке, — улыбаясь, сказала она, — я выхожу. И перестаньте за меня волноваться.
— Мне было бы спокойнее, если бы вы разрешили мне подкинуть вас до остановки на бульваре и…
— Нет, нет. Все хорошо. Мне очень понравилась и поездка, и все остальное. Вы были удивительно милы.
Она протянула ему руку. Он задержал ее на минуту в своей руке. Ему было под пятьдесят, и он смотрел на двадцатичетырехлетнюю девушку как на неразумное дитя. Его участие было трогательным, но раздражало.
— Со мной все будет нормально, — повторила она, улыбаясь и закрывая дверцу машины.
Он уехал не сразу, а некоторое время сидел, наблюдая за ней, словно желая увидеть, с кем Стефани поедет дальше.
Девушка, смеясь, вернулась к нему.
— Послушайте, нельзя же так. Это походит на рэкет. Ни одна машина не остановится, пока вы стоите тут, не спуская с меня глаз. Ох, извините! — добавила она, заметив, как он переменился в лице.
Он запустил мотор.
— Попытайтесь найти машину с женщиной за рулем. Уже поздно, понимаете…
Стефани, держа в левой руке дорожную сумку, правой помахала вслед исчезающим вдали задним огням, потом с надеждой повернулась лицом к шоссе. Самое начало одиннадцатого. В Лос-Анджелес она попадет только к часу ночи.
С минуту на шоссе было тихо, потом появились четыре машины подряд. Стефани знала, что автомобили, идущие вереницей, редко останавливаются.