В ходе правительственного кризиса 1689 года (я несколько раз рассказывал вам о нём) Брюс в числе многих иностранцев принимает сторону Петра и с тех пор становится его ближайшим соратником. Во время первого Азовского похода он уже капитан, причём исполняет должность армейского инженера. Это неспроста: ему всего 19 лет, но он уже отличается хорошими знаниями в области фортификации, а также в артиллерийском деле. При движении вниз по реке Дон к Азовской крепости Брюс находится рядом с царём[196]. Участвует он и во втором, успешном, походе и по его завершении получает звание полковника, денежную премию и золотую медаль.
В Великом посольстве Петра (16971698 гг.) Яков Брюс первоначально участия не принимает, но вскоре, будучи уже в Голландии, царь вызывает его к себе. Далее шотландец едет с ним в Англию. Здесь они посещают, в частности, королевский Монетный двор, управляет которым великий английский учёный Исаак Ньютон. Может, они с ним даже встречались. Кто знает? В Англии царь организовывает продажу в Россию «никоцианской травы» или, по-нашему, табака. До Петра табак у нас называли «богомерзким зельем», а за его курение били кнутом и вырывали ноздри, но после Великого посольства его разрешают, и первым, кто получает исключительное право на его ввоз в нашу страну, становится Яков Брюс. (Курильщик, наверно) В Лондоне шотландец также изучает артиллерийское дело, слушает лекции по математике, посещает библиотеки и обсерваторию. Забегая вперёд, хочу сказать, что вскоре Яков Брюс станет в России одним из самых образованных людей (если не самым образованным), соберёт огромную научную библиотеку (около 1.500 томов[197]), займётся изобретательством, а также покажет себя неплохим астрономом и будет часто наблюдать по ночам за небесными светилами, сидя на последнем этаже московской Сухаревской башни. За это невежественные москвичи прозовут его чародеем и «чернокнижником», то есть колдуном. Вы посмотрите на его портрет. Какой же он колдун?!
Джеймс Дэниэл (Яков Вилимович) Брюс (16691735)
Покидая Англию, Пётр оставляет там Брюса, и он закупает для своего государя математические инструменты, в том числе 24 циркуля, артиллерийские приборы, а также «малый глобус, что в корпусе»[198].
По возвращении в Москву Брюс принимается за составление воинских уставов для новой русской армии, а также занимается делом исключительной, по тому времени, государственной важности: подготовкой закона о единонаследии. Делает это он, естественно, по указанию Петра, который приказывает ему изучить соответствующие документы Англии, Шотландии и Франции и представить ему их краткое содержание. За этим делом и застаёт его Северная война.
К битве под Нарвой Брюс не успевает, что спасает его от весьма вероятного шведского плена. Пётр сердится на него, но быстро прощает и не только поручает исполнять обязанности взятого в плен под Нарвой командующего артиллерией нашей армии грузинского царевича Александра Арчиловича, но и присваивает звание генерал-майора.
После нарвского разгрома русскую артиллерию нужно было практически создавать с нуля, поскольку почти вся она тоже оказалась в шведских руках. Брюс работает под руководством думного дьяка[199] Андрея Андреевича Виниуса того самого, отец которого основал в своё время неподалёку от Тулы первые в нашей стране металлургические заводы, в том числе и для нужд военной промышленности. Дело им выдаётся чрезвычайно тяжёлое: сырья для литья пушек катастрофически не хватает, и именно тогда на эти нужды начинают отбирать церковные колокола. За это Петра назовут на Руси антихристом, и пойдут гулять по стране разговоры о том, что царя в Европе подменили и на русском троне сидит теперь «немец».
Но уже через двенадцать месяцев огневая мощь страны практически восстанавливается: отливается 273 пушки разных калибров[200]. Через год ещё 140[201]. Более того, у нас создаётся конная артиллерия впервые в истории мирового военного искусства[202]. Заслуга в этом Якова Брюса несомненна.
В 1702 году шотландец командует артиллерией при взятии шведской крепости Нотебург, в 1703 году Ниеншанца, в 1704 году Нарвы. Про эти операции я подробно писал в рассказе о Северной войне, а здесь хочу лишь заметить, что огонь брюсовских пушек внёс решающий вклад в капитуляцию Ниеншанца и подготовку штурма Нарвы (под Нотебургом, как известно, наши орудия сработали неважно).