Согласно концепции ранних протестантов, каждая иерархия обладает правом распоряжаться определенной сферой жизни «нижестоящих» но только этой сферой. Вторгаясь в другие сферы жизни, подчиненные другим иерархиям, любая власть совершает беззаконие, которому подданные не только имеют право, но и обязаны не повиноваться.
Конечно, нельзя забывать, что идти дальше простого неповиновения, преследовать беззаконную власть с оружием в руках, «устрашать [делающих] злые дела» это, согласно суждению авторов Магдебургского исповедания, функция [другой] политической власти, а не произвольной группы лиц. Однако в последующие века не все и не всегда придерживались этого суждения с одинаковым ригоризмом а самой идее разделения властей было суждено большое будущее.
Нетрудно заметить, что последовательное разграничение церковной, политической и (домо-) хозяйственной сфер приводит нас к основным правам и свободам либеральной эпохи. Человек всегда, при решении любого вопроса, подчинен какой-то дисциплине и зависит от какой-то иерархии. Но политической власти (как и церковной иерархии) он подчинен далеко не во всём. Характерные для эпохи классического либерализма «права человека» это и есть, по сути дела, гарантии невмешательства государства (и отчасти Церкви) в определенные сферы человеческой жизни.
Идея о существовании различных, автономных друг от друга, но одинаково установленных Богом сфер человеческой жизни бытовала в конфессионально окрашенной политической и моральной философии ещё в конце XIX середине XX века. При этом перечни таких сфер у разных авторов могли различаться.
Например, один из отцов-основателей нидерландской христианской демократии, человек, идеи которого во многом определяли политический и социальный ландшафт Нидерландов до начала 1960-х годов, политик и пастор Абрахам Кёйпер говорил в 1898 году: «Согласно кальвинистскому мировоззрению, мы рассматриваем семью, бизнес, науку, искусство и т. д. как социальные сферы, которые не обязаны государству своим существованием, и не от вышестоящего государства получают законы своего функционирования. Власть, которой они подчинены, находится внутри самих этих сфер; эта власть, по милости Божией, наделена таким же суверенитетом, как и государство»31.
Даже в 1940-е годы с этой концепцией работал знаменитый лютеранский богослов (и участник антигитлеровского заговора военных), пастор Дитрих Бонхёффер: «Это отношение мира ко Христу конкретизируется в определенных божественных наказах-поручениях (Mandate Gottes) в мире. Писание называет четыре таких наказа-поручения: труд, брак, начальствующая власть, церковь»32.
Однако для массовой культуры, для мейнстримной политологии, социологии, политической публицистики XX XXI веков идея о политическом порядке, укорененном в воле Бога (даже если это плюралистический и либеральный порядок) выглядит странным и непонятным анахронизмом. Интерес к подобным идеям сохраняется только в консервативных кругах.
Консерваторы разных мастей любят критиковать «индивидуализм» современного человека, утратившего представление об объективном («естественном» или полученном от Бога через откровение) моральном порядке.
В единственной развитой стране, где консерватизм ещё остаётся живой и не вполне маргинальной традицией, то есть в США, эти вопросы в очередной раз стали предметом довольно широкого обсуждения образованной публики чуть более двух лет тому назад, в ходе так называемой
«полемики Ахмари и Френча»33.
Каким образом отказ от «объективного морального порядка» увязывается с «индивидуализмом»? В отсутствие «объективных ценностей», единственным смыслом и содержанием человеческой жизни оказывается стремление к счастью а под «счастьем» чем дальше, тем больше понимается субъективно переживаемое удовлетворение, довольство своей жизнью.
Казалось бы, с либеральных позиций такую этическую ориентацию следует только приветствовать. Тем не менее, можно заметить, что с этой ориентацией сопряжены очень серьезные проблемы. Поскольку достижение и переживание счастья становится основанием и смыслом человеческой жизни, совместное существование людей в сообществах и любые институты, которыми это совместное существование структурируется, тоже оцениваются исключительно по этому стандарту. Способствовать тому, чтобы люди достигали и переживали счастье вот основная и окончательная задача семей, правительств, предприятий, неправительственных организаций и др.