Толстой. Ты устал, Саша! Надо отдохнуть! Давай, молча, попьем чаю. Это хороший, китайский А варенье финское Они мастера по этой части
Я (очень кротко, даже с легкой дрожью). Лев Николаевич, можно мне немножко портвейна? Я, конечно, злоупотребляю
Толстой нахмурился, потом рассмеялся, и передо мной появился граненый стакан бордового, почти черного вина
Пей, Саша! Ты неисправим! Ну, давай! Сейчас, это тебе полезно! сказал Толстой.
Я медленно, с наслаждением выпил вино, оказавшееся чудесным. Правда, не очень похожим на портвейн. Потом мы быстро допили чай и Лев Николаевич предупредил меня, что сейчас мы отправляемся на собрание тайного общества, решившего защитить Гейтса.
Музыка! Шум волн И! Большой красивый зал. По нему, с бокалами, бродят самые крупные люди Америки. Среди них Гейтс. Он весел и спокоен. Пьет легкое, сладкое Асти, вино Италии, требующей его выдачи. Вообще все очень хорошо. Трагедия забыта. На столах полно всякой еды, придуманной в разных странах Мира. Вина сколько угодно! Самого лучшего, самого разнообразного! Дорогого чудовищно! Собравшиеся кушают с аппетитом, пьют много и с удовольствием. Приветственные слова и тосты летят в адрес Гейтса со всех сторон! Гейтс счастлив! Неожиданно шум стих, а потом зал взорвался аплодисментами! Медленно, с трудом, по залу, в сторону Гейтса шел, увешанный орденами, адмирал, по прозвищу Старая Ржавая Консервная Банка. Прозвище это он получил, потому что командовал самыми старыми авианосцами США. Ему предлагали, конечно, и новые, самые лучшие, самые эффективные, но он отказывался. Из принципа! И не было случая, когда его не самые технически свежие корабли не справлялись с самой сложной, поставленной задачей. Адмирал подошел к Гейтсу. Гейтс радостно и почтительно протянул ему руку И в этот момент Ржавая Банка нанес ему молниеносный удар в горло. Гейтс умер сразу, мгновенно Дело в том, что вся семья адмирала погибла от коронавируса. Убив Гейтса, адмирал медленно вышел из зала. Тронуть его, задержать не посмел никто. Куда Консервная Банка делся потом, никто не понял. Он просто исчез.
А через два месяца США облетела весть, что адмирал Старая Ржавая Консервная Банка застрелился на борту авианосца * Джордж Вашингтон*. У берегов Японии. Это было последнее плавание гордости Америки, кавалера всех высших орденов, лучшего моряка за всю историю США.
Сенека и Калиостро
Я сидел за компьютером и не знал, что делать. Рассказ, уже сложившийся в голове, вдруг рассыпался. Печально, но это стало повторяться. Это пугает! А не впадаю ли я в маразм? Я достал из шкафа бутылку дешевого, крепкого вина и хотел выпить. Может быть поможет? Я так уже спасался. Не один раз.
Не пей, Саша! Только хуже станет! услышал я чей то голос. Я огляделся. В комнате никого не было. И вдруг что то странное стало происходить: неизвестно откуда подул летний теплый ветерок, распахнулось бездонное голубое небо Удивительный, нежнейший запах цветов поразил меня, тихо заиграла музыка И передо мной появился очень красивый мужчина в золотисто зеленом, пестром костюме. На плече его сидела маленькая красная птичка.
Здравствуй, Саша! Не пугайся! Я просто граф Калиостро! Всего -навсего! Я заглянул к тебе потому, что ты нуждаешься в моей помощи! Мне сказали об этом некоторые твои гости, действующие в других пространствах. Я еще вчера видел тебя на улице Герцена, ныне Большой Никитской. (Птичка чирикнула и кивнула мне). Да, забыл тебе представить моего друга и ученика, философа Сенеку! Это он сидит у меня на плече! Он сейчас в несколько странном обличье, но сегодня так нужно!
Я встал и поклонился. Калиостро сел на стул напротив меня и, махнув рукой, сказал:
Не надо, Саша. Не кланяйся. Мы понимаем, что ты нам симпатизируешь, и этого довольно. Так вот! Ты шел по Большой Никитской улице и плакал. Ты прощался с Москвой! Твои книги не покупают, пьесы твои идут, но денег ты за это не получаешь. Ты болен, лекарства кончились. Кстати, брось этот сверток куда нибудь! Там деньги на еду и на лекарства. Не вставай, благодарить не надо! (Я спрятал деньги в шкаф). А главное, что мучает тебя искусство страшно исказилось! Почти умерло! Компьютер обезобразил его! То, что сейчас кипит, бурлит, и резко пахнет искусством не является! Талантливым людям здесь очень тяжело! А ты талантлив! У тебя было две сотни постановок в театрах России и в других странах! Но что это меняет в твоей жизни? Ничего! По идее ты должен иметь деньги хотя бы на лекарства и приличную одежду, а у тебя их нет! Через неделю две премьеры а гонорары ты не получил! Безобразие это, Саша, ужасное! Мы, жители небесного пространства, прекрасно это осознаем! Ваше руководство забыло о вашем существовании! И напрасно! Люди искусства украшают мир! Спасают от безысходности! Я прав, Сенека?