Обиды. На мать. За что и почему, ведь она так старалась заслужить любовь?
И на смертном одре своей матери, будучи взрослой женщиной и имевшей дочь. Та девочка очень много плакала. Она плакала о не сбывшейся дочерней любви. О былом. А мать молчала.
Был момент, маленькая девочка внутри взрослой женщины спросила:
Мама, ведь я же была ребёнком, я так молила оставить тебя эту жизнь. И был мужчина, горячо полюбивший тебя, он предлагал уехать. А знаешь, я хотела есть, не только хлеб с молоком. Но почему?
Умирающая женщина посмотрела на дочь со всей своей болью. И где-то там была пустота.
А девочка, ставшая женщиной, осталась без ответа.
Эта женщина разрубила многие узлы. И снова он стержень. Она была иная. Волевая. Умная. Не однократно пересекавшая океан. Выигрывавшая гранты. И в этом вся она.
Людям она всегда казалась холодной.
Но это иллюзия.
Она растила свою дочь. Стараясь дать то, чего была лишена. Но она была лишена любви. И эта червоточина осталась яркой алой буквой внутри этой сильной женщины.
И никто не знает лучше эту прекрасную, милую и очень ранимую женщину. Она не всегда понимает и сама.
Волею судьбы у неё всё же есть дочь. А она знает, понимает и любит. Всем своим сердцем.
Третье поколение из женщин в этой семье. Новая девочка. Которая услышала боль своей матери. Которая понимает, что некая обида в душе, вызывающая злость это, прикрытие. Это тьма неистового демона внутри. Это боль.
Третье поколение женщины в этой семье не боится жить. Открыто и ярко. Не боится уходить. Не боится терять. Не боится говорить. Не боится любить свою мать.
Она женщина в этой семье. Она иная.
Бакалина Анастасия (@bakalin_a)
Осенний поцелуй от любимой доченьки
Мам, я так не хочу отпускать лето.
Девочка расправила белый бант на косе, струящейся как теплый яблочный джем, и посмотрела на маму.
Понимаю. Я тоже.
Уроки, домашки, вставать ни свет, ни заря Мам, не хочу.
Ага. Понимаю, но надо.
Надо А почему не надо запускать змея, не надо играть в салочки, не надо строить песочные башни, не надо качаться на качели чтоб носочком дотягиваться до веток.
Девочка потянула черный лакированный носок и встала в балетную позицию. Ветер закружил плиссированную юбку, превратив ее в пачку. Раздались аплодисменты листьев, асфальт превратился в гладкий паркет. Пятки вместе, носки врозь.
Перестань. Туфли новые же!
Мам, я хочу быть балериной! Посмотри на меня.
Девочка медленно кружилась, как фарфоровая куколка в маминой шкатулке, аккуратно сложив руки над головой.
Бесполезное занятие. Туфли сотрешь!
Ладно.
Девочка опустила руки на поникшую пачку, плюхнулась рядом с мамой и положила голову на ее хрупкое плечо.
В мамином телефоне улыбающиеся девушки, сменялись мужчинами, те счастливыми семьями. За ними появлялись дети, а потом снова девушки, мужчины Казалось, от стремительных взмахов маминого пальца они вылетят из экрана, и россыпью упадут вниз.
Мам, кто это?
Да никто, просто люди.
А ты их знаешь?
Нет.
Зачем тогда смотришь?
Ну, просто смотрю
Мам, а знаешь, сегодня Ирина Васильевна меня в пример ставила. Всему классу!
Здорово!
Потому что я выразительно прочитала рассказ.
Молодец!
Рассказ Носова, про осень.
Девочка посмотрела на верхушки деревьев их вытягивал ветер то влево, то вправо, и они превращались в балерин в пачках цвета карри. От взмахов длинных веток резких и прекрасных на юную зрительницу падали листья. Медовое сердечко липы коснулось бледной щеки и легло на скамейку.
Мам, меня поцеловал листик! Вот так. Чувствуешь? И девочка провела им по напудренной щеке.
Мама впервые улыбнулась.
О, а давай еще раз. Я сторис сниму «Осенний поцелуй от любимой доченьки. Сердечко. Кленовый лист».
Тени, когти и глаза
Мама чмокнула меня в лоб и выключила свет. Стало темно.
Мам, оставь свет! Я ничего не вижу.
По стене пробежала тень.
Малыш, глазки сейчас привыкнут. А со светом мы не спим.
Тень двинулась к комоду, ершистым комком закатилась под плинтус.
Дверь! Не закрывай.
Что-то фыркнуло, пискнуло и еле слышно шикнуло.