Есть, Ваше высокоблагородие, найти хорошего языка, опять козырнул полковнику Егоров. Будем стараться, господин полковник! Разрешите идти к своей роте?
Давай, Алексей, кивнул барон. И ты это, береги там себя. Сломя голову под пули не лезь! Генрих Фридрихович как-то виновато вздохнул. Опять он посылал туда, где свистят пули и где сверкают сабли турецкой конницы, этого ставшего ему дорогим мальчишку. А сам он вновь оставался здесь, при штабе, а парня подвергал всё большему риску.
* * *Егоров, миновав площадь, проходил мимо пустыря с подгоревшим полуразвалившимся домом. Из-за него раздавались крики и глухие удары.
«Интересная у кого-то жизнь! подумал Лёшка. Тут, блин, совсем рядышком целая сотня с лишним мужиков только и мечтает, как бы им до своей постели к ночи добраться, а у кого-то есть и силы, и время, чтобы всласть подраться да побезобразничать!» и он, перепрыгнув через завалившийся плетень, заскочил на пустырь.
Открывшаяся ему картина впечатляла. За развалинами дома в грязи каталось трое солдат, ещё двое отползали в сторону от места схватки, а здоровенный пехотинец с капральскими галунами на мундире орал, подбадривая борцов, и потирал пятернёй своё распухшее малиновое ухо.
Какой у нас расклад, капрал?! А чего вы тут не целым плутонгом метелитесь?! чуть повысил голос Егоров, оглядывая всю картину баталии в целом.
Только сейчас заметив офицера, здоровяк вытянулся и захлопал глазами.
Дэк это, вашбродь, да он сам ведь виноват, а Митроха-то не хотел евойное брать, а он-то вдруг в драку сразу полез!
Сопенье и возня троицы прекратились, и на пустыре повисла напряжённая тишина.
Смирно! рявкнул Егоров и положил руку на эфес своей сабли.
Строевые команды исполнять в русской императорской армии нижние чины научились превосходно! И уже через несколько секунд все шестеро стояли, вытянувшись в струнку. У четверых чумазых рядовых и у капрала погон на левом плече был красного, а у невысокого белобрысого молоденького солдатика в разорванном мундире был он синего цвета. Самыми грязными из всего строя были те трое, что до команды офицера катались по земле. Лёшка прошёл вдоль небольшого строя и остановился напротив отличавшегося от всех остальных своим полковым знаком различия солдатика.
Кто таков, откуда, и что у вас здесь случилось, рядовой?! Он внимательно вглядывался в лицо парня.
Тот ещё сильнее вытянул шею и громко прокричал ответ:
Мушкетёр третий роты Орловского пехотного полка Воробьёв Андрей, Ваше благородие. Следую из гарнизонного госпиталя после ранения к месту расположения своего полка!
Угу, кивнул Егоров, следуете, значит, рядовой? Вот тут, на вот этом самом пустыре вы туда и следуете, да?
Так точно, вашблагородий! так же громко прокричал солдатик. Виноват, задержался, готов и дальше следовать!
А почему грязный такой, мундир рваный, под глазом синяк, с выборгскими что-то здесь не поделил? и он кивнул в сторону застывших по стойке смирно солдат с красным погоном.
Никак нет, Ваше благородие, нахмурился Воробьёв. То мы так, то мы шутейно. Виноват, мундир исправлю и всё застираю. Через час он как новенький на мне будет!
Солдатик явно нравился Егорову, не сдал своих обидчиков, перед офицером не оробел, отвечал быстро и чётко. Да и вон, похоже, что всей пятёрке из чужого полка не уступил, бит был, конечно, но держался в бою до последнего. «Есть дух у Воробья», как уже успел его окрестить поручик, и подошёл к капралу.
Капрал второй роты выборгского пехотного полка Рябцов Никита, Ваше благородие, представился тот, буквально поедая глазами офицера.
Знаешь, наверное, меня, капрал? сощурил глаза, вглядываясь в лицо здоровяка, Лёшка. С моими егерями с год назад уже небось познакомился, а потом, чать, тоже «беседовал» на каком-нибудь пустыре, а, Никита?!
Похоже, вопрос поручика попал, что называется, не в бровь, а в глаз, и Рябцов, несколько раз моргнув, заметно побледнел.
Так точно, знаю вас, господин поручик, ваших егерей и самих вас тут все у нас знают, просипел он сдавленным голосом.
Ну, вот и хорошо, мягко улыбнулся ему Лёшка. Ты, голубчик, проследи-ка самолично, чтобы этого солдатика больше никто тут не обидел, хорошо? Пусть себе спокойно в свой полк далее следует, ему ведь совсем скоро турке кишки на штык наматывать, а он тут с вами в Бухаресте по пустырям воюет.