Оттого среди титулов нашего Белого принца, царственного владыки Сенрайда есть слова «Властитель морей», оттого наши белые флаги пересекает синяя полоса. И утратить то, что сберегали мы от коварства и алчности, негоже. Потому по совету богов, по зову совести нашей, по велению владыки Сенрайда возвращается городу Сапфиру и землям окрест него достоинство былой столицы Синего домена, и нарекается он городом Синего колората нашего Домена!
Среди горожан началась какая-то химическая реакция. Они галдели, переговаривались друг с другом и вообще вели себя ошеломленно, но азартно. Кто-то даже крикнул «Слава Сенрайду», но крик потонул в общем гомоне. Сагастен неутомимо продолжал, зычным голосом перекрывая шум.
– Наследному принцу Райдоку дарован Синий Цвет и Сапфир для Цвета его! Под синим знаменем поведет он войска к нашим рубежам, чтобы развеять серый пепел и черный дым, которыми жаждет устрашить нас Проклятый, Отринувший Цвета! И когда наступят дни побед, мы снова соберемся для того, чтобы решить, где будут храниться и славиться Цвета, недостающие нам для того, чтобы соткать священную Радугу!
Это было хорошо сказано, я опять позавидовал. Какая импровизация без подготовки, без бумажки! Вот просто шагнул на ступеньку, раскрыл рот и сказал…
Народу тоже понравилось. Народ шумел и аплодировал. Гвардейцы охраны хлопали копьями о щиты и ритмично кричали: «Слава Сенрайду! Слава Райдоку!» Внизу же, за отсутствием воинской дисциплины, слаженность отсутствовала, зато наличествовал верноподданнический порыв и большое разнообразие. Там кричали помимо помянутого: «Да славится Домен!», «Мы победим!», почему-то «Да здравствует леди Сельфа!», а также «Ура Сагастену!» и «Долой Проклятого!» Вместе получалось красиво. Хороший у нас все-таки народ!
Как только я повернулся, собираясь поделиться этой мыслью с мамой, кто-то внизу крикнул «А как же Селлери?»
Меня опять прошибло холодным потом. Народ еще не знает о разгроме при Дайгроу! А что будет, когда узнает? И потому я сказал маме так:
– Сворачиваемся побыстрее. Если слухи доберутся до столицы сейчас…
– Не доберутся, – уверенно сказала мама. – От Дайгроу не вернулся никто, даже в Сапфире еще не знают о поражении.
– Откуда же знаем мы? – испугался я.
– Сагастен до последней секунды следил за битвой через Глаз Юга. Потому-то и судьба Гэйтхэйта неизвестна – башня обрушилась раньше, чем последний бой его пришел к исходу.
– Тогда, может быть…
– Вырваться он не мог. Он или погиб, или в плену. Но пленных черные бойцы брали неохотно – Лэйхем перед гибелью был совсем один, но…
– И все же, когда люди узнают…
– Они не узнают. Мы сообщим об этом не раньше, чем…
– Чем – что?..
Мама помолчала.
– После решающей победы или накануне окончательного поражения. В любом случае будет уже почти что все равно.
Что-то не давало мне покоя. Что-то назойливой мухой билось о прозрачные стенки моих полупустых мозгов. Я сосредоточился и вдруг понял, в чем дело! Я настиг эту муху! К сожалению, при этом я хлопнул себя по лбу.
Чрезмерная буквализация сравнений всегда вредит. Бдительная Альда тут же встрепенулась.
– Да?!
– Да нет, ничего… – неубедительно вякнул я.
Альда прищурилась и твердо взяла меня за левый локоть.
– Говори. Ну?
Я решился.
– Мама, я боюсь, что нас подслушивали.
– Кто?
– Сейлен. – Я пересказал то, над чем задумался сразу после удара гонга, когда распахнулась дверь в мою комнату.
Мама озабоченно сжала губы.
– Я прослежу за этим. Эта девчонка… Сейлен…
– Да?
– У тебя с ней что-нибудь было?
Я рассмеялся от всей души.
– Хотел бы я это знать, мама! Я пробовал вспомнить…
– И?..
– Ничего не получается. Не спрашивать же у нее, неудобно как-то…
– Разумеется, не спрашивать, – задумчиво сказала Альда.