Плохое начало. За таким вступлением обычно следует предложение какого‑нибудь неприятного или опасного дельца. В том, что предложение последует, Шенк в общем‑то и не сомневался, но после подобной прелюдии следовало ожидать чего‑нибудь особо пакостного.
— В последнее время жизнь здесь стала весьма тяжелой, — продолжал тем временем Урбин, сцепив перед собой пухлые, унизанные перстнями пальцы. — Молитвы, что возносятся в храме ежедневно… да что там, можно сказать, ежечасно, конечно, приносят свои плоды, и все же именно сейчас мы отчаянно нуждаемся в помощи Ордена. Недавно мы даже послали в Бетлхайм — это большой город в четырех днях пути отсюда — гонца, с просьбой о помощи, но до его возвращения еще больше полудекты, да и сочтет ли нужным господин Уван‑тил, смотритель Бетлхайма, эту помощь предоставить.
«Врешь, — равнодушно подумал Шенк, видя, как бегают маленькие глазки Граниля. — Если у тебя, мил друг, проблемы, то ты явно хочешь разобраться с ними, не обращаясь за подмогой к соседям. Так что никого и никуда ты не посылал, а если и посылал, то с тихим приказом не особенно и настаивать».
— А беда, нас постигшая, и впрямь… — Урбин старательно выдержал многозначительную паузу. — Хотя, разумеется, ничего такого, с чем не смог бы справиться столь могучий воин, как ты, друг мой темплар.
«А если заезжий рыцарь не справится, то его и не особо жалко, чужой все‑таки, — мысленно вставил Легран. — И сейчас начнутся разговоры о высшем предназначении темпларов, о заботе Ордена…».
— Милостью Святой Сиксты, Орден не оставляет нас своим вниманием. И появление в Телиншире темплара есть, безусловно, добрый знак. Ибо всем известно, что…
— Прости, смотритель, но я был в пути весь день и порядком устал, — перебил его Шенк. — Может быть, мы перейдем к делу? Предупреждаю, я сейчас выполняю весьма важное поручение Ордена и вряд ли смогу отложить свою миссию.
— К делу так к делу, — кивнул Граниль. — В наших местах, друг мой Шенк, завелись разбойники. Караваны, что с охраной идут, не трогают — на купцов замахиваться себе дороже выйдет. Те ведь, известное дело, без охраны не ездят, да и сами воинского дела не чураются. Зато тех, кто в одиночку следует, эти ироды могут до нитки обобрать, последнее отнять. Насильничали не раз и не два, в основном на одиноких хуторах. Хозяина свяжут или чем тяжелым по голове огреют, а бабу его… да ладно бы одну только бабу, с нее не убудет, так ведь и девок портили, да еще в зрелость не вошедших. К кузнецу намедни заявились. Главарь — он платок на голове красный носит, прям лоскут от твоего плаща — деньги потребовал да меч, что мастер как раз ковал. Ну, кузнец‑то наш, мужик здоровый, за молот схватился, так ему в ляжку болт арбалетный воткнули, теперь пластом лежит. Да и встанет ли — одной Сиксте известно, видать, болт тот кость перебил. Признаться, до смертоубийства дело не дошло, да только надолго ли?
Ничего особо нового смотритель Леграну не сообщил, любителей легкой наживы в лесах хватало всегда. Иногда попадались и свои, но чаще забредали шайки из Минга, иногда крупные, в несколько десятков человек. Орден по мере сил с этим боролся, но не гонять же из‑за каждой шайки войска. А без хорошей облавы ловить разбойника в лесу — дело гиблое, уйдет.
— А как же «Миротворцы»? — поинтересовался Шенк, заранее зная, что услышит в ответ. И не ошибся.
— Да что с них взять? — развел руками Граниль, чуть было не смахнув со стола свою чашу. — Их тут терция всего. А разбойников тех… даже и не знаю сколько. Кузнец видел семерых, да не заметил, откуда стрела прилетела.
— Стало быть, по меньшей мере восемь, — задумчиво кивнул Легран, мысленно соглашаясь со смотрителем, что при таком раскладе и впрямь рассчитывать на «Миротворцев» не приходилось.