Из открывшегося черного зева тоннеля пахнуло холодом. Шенк зажег один из факелов, пламя осветило наклонный, уходящий вниз ход.
Повинуясь знаку Дрю, хозяин вышел — чтобы привести еще одного сынка, который поведет путников под землей, а затем укажет место, где их будут ждать лошади. Как только его шаги стихли, Дрю подошел к Шенку вплотную.
— Будь осторожен. Вряд ли на тебя объявят серьезную охоту, но в любом случае пройдет не менее двух‑трех дект, прежде чем страсти улягутся окончательно. Но на всякий случай до сезона дождей лучше бы тебе в этих краях не появляться. До Сайлы тебе добираться примерно декты полторы… — он бросил косой взгляд на по‑прежнему безмолвную вампирочку и вздохнул, — две с лишним. В ближайшие три‑четыре дня старайся держаться подальше от городов.
— Хорошо.
— И… — Фаталь взглядом приказал вампирочке отойти в Дальний укол подвала, снизил голос до шепота. — Я давно избавился от всех предрассудков, Шенк, но все‑таки не доверяй ей до конца. Я вижу, у нее жажда крови, или, как они это называют, Голод. Найди ей что‑нибудь… хотя бы курицу, а лучше пару кроликов. Иначе тебе стоит спать вполглаза. И если будешь тянуть ее за собой…
— И не собираюсь.
Дрю даже не обратил внимания на эту реплику.
— …имей в виду, кровь ей нужна хотя бы раз в десять— пятнадцать дней. Если не давать дольше… взрослый вампир сможет сдержать себя три, а то и четыре декты. Но она почти еще ребенок, так что может и напасть. И еще, это важно. Животные, у которых она будет пить кровь, должны быть живы. Если кролик, к примеру, будет мертв хотя бы полчаса до… этого, то ей потом будет очень плохо.
— Может умереть?
— Вряд ли… но чувствовать себя будет так, что смерть ей покажется благом.
— Это долго продлится?
Дрю несколько секунд смотрел прямо в глаза молодому рыцарю, затем хрипло рассмеялся.
— «И не собираюсь тащить ее с собой», — копируя довольно умело голос Шенка, процитировал он. — Тебе эти слова ничего не напоминают? Не беспокойся. Вампира можно убить, он даже может умереть от старости, но болезни желудка могут причинить ему лишь временные неудобства.
— Скажи, брат, откуда такие глубокие познания? — спросил Шенк, даже немного радуясь, что настала его очередь язвить. До сих пор первенство в этом всецело принадлежало фаталю. — Богатый жизненный опыт?
Он ожидал, что Дрю улыбнется, но тот лишь чуть нахмурился, и по щекам пробежали желваки.
— Когда‑то давно один мой друг умирал. У него не было шансов, и я… нашел того, кто смог ему помочь. И он выжил. Он, знаешь ли, стал очень здоров… и потом десять лет я изучал некоторые особенности жизни вампиров.
Шенк молчал. У него хватило сообразительности понять, что Дрю скажет еще кое‑что. Кое‑что такое, о чем хотел бы промолчать, но сейчас не смолчит.
— Я сам убил его. Спустя десять лет. Однажды его жажда стала невыносимой… а может, что‑то изменилось в его душе, если у вампиров вообще есть душа. Он напал на человека, темплар. На другого человека, который тоже был мне очень дорог. В общем, когда все кончилось, у меня стало двумя… друзьями меньше.
— Прости, я не знал…
— Ладно, это было давно. В общем, будь осторожен. И удачи тебе.
Подземный ход был мокрым и сырым. Сверху непрерывно капало, а пол — некогда утоптанная земля — сейчас превратился в сплошную жидкую грязь, противно хлюпающую под ногами. Впереди, с факелом в руке, шествовал сынок торговца, малый лет десяти от силы, и временами Шенк, навьюченный, словно лошадь, собственными доспехами, отчаянно завидовал мальцу, которому не приходилось каждые несколько минут нагибаться, чтобы пройти под просевшим потолком.