– Ты звал меня, – сказала она твердым голосом, – ты хотел что-то показать мне.
– А это? – Он указал на миниатюрную долину реки Кор. – Что это? Опять?..
Ксанча кивнула.
– Я сидел на крыльце и смотрел на тихий закат. Я думал о прошлом, когда это началось снова. – Он весь сжался. – А тебя не было…
– Я ходила за едой. Ты был в доме, когда я вернулась. – Ксанча пыталась говорить как можно мягче. – Урза, ты должен отпустить свое прошлое. Это нехорошо. Даже для тебя…
Они посмотрели друг другу в глаза. Такое случалось уже столько раз, что смысла разговаривать не было. Даже тот момент, когда Изобретатель смел все со стола, был полностью предсказуем.
– Война началась, Урза. Настоящая война. На юге, – еле слышно проговорила Ксанча.
Облака пыли клубились над разбитыми остатками глиняных гор, серебристые шарики ртути, бывшие секунду назад рекой, растекались по полу. Повсюду копошились крошечные металлические фигурки.
– Фирексийцы?
– Я видела тритонов. Они поддерживают обе стороны. Это не местный конфликт. Это война Доминарии с Фирексией.
Мироходец проник в ее сознание, чтобы узнать подробности. Если она не противилась, это было почти не больно.
– Базерат и Морверн. Я не знаю этих названий.
– Это не могущественные королевства со славной историей, а всего лишь небольшие селения, имеющие другим на зависть несколько золотых рудников. Как раз для фирексийцев. Они становятся все смелее. Но Базерат и Морверн не единственные места, где я почувствовала запах маслянистой крови.
– Ты не вмешивалась? – Его голос стал резким, глаза сверкнули.
– Ты запретил, и я подчиняюсь. Урза, приди в себя. Настало время…
– Возможно. Но я не должен торопиться. Земля Доминарии хранит память обо всем, что произошло, и не простит ошибок. Мы должны все тщательно продумать.
Ксанча хотела возразить, что никакого «мы» не существует, что он всегда все решал один, но вместо этого произнесла:
– Торопиться? Ты давно стал героем легенд. Прошло так много времени! Никто не поверит, что ты существуешь, даже если ты не станешь менять свою внешность и назовешься своим именем.
Странная улыбка промелькнула по лицу Мироходца. Между тем Ксанча продолжала:
– Пожалуйста, пойди в Базерат и Морверн. Местный спор перерастет в войну. Именно так все начиналось у Иотии и фалладжи. Кто знает, может быть, там тоже есть братья…
Урза снова проник в ее сознание, чтобы узнать дороги и языки, и уже через секунду шагнул в межмирие.
– Удачи, – прошептала ему вслед Ксанча и опустилась на колени.
Множество крохотных механизмов оказалось погребено под осколками глиняных скал. Некоторые очутились внутри ртутных шариков. Остальные беспорядочно кружились по полу. До полуночи Ксанча собирала их в маленькую коробочку, а затем отнесла ее в чулан, где Урза хранил свои материалы.
В кладовой царил идеальный порядок. На всех шкатулках и колбах имелись ярлыки с надписями на языке, которого Ксанча не знала. Да ей и не нужно было его знать. Колба, за которой она пришла, единственная сияла особым светом. Это был настоящий флотон, очищенный огнем и звездным светом. Крохотные фигурки, помещенные во флотон, вспыхивали и исчезали. Ксанча запечатала колбу, поставила ее на полку и вернулась в свою комнату.
У нее имелся свой собственный план, который она поклялась привести в исполнение, как только настанет подходящее время. Если Урза не сумеет помочь жителям Базерата и Морверна из-за того, что случилось с Мишрой в прошлом, то ей ничего не остается, как привести к нему и брата и прошлое. Она все тщательно продумала: надо найти молодого человека, похожего на описание Кайлы, научить его, как правильно отвечать на вопросы, а затем убрать его подальше с глаз Мироходца.