Затем оперативники направились в гараж, где их должен был поджидать труп очередной жертвы. Ставицкий же взял на себя допрос нового подозреваемого, который, впрочем, уже признался в совершении двух убийств. Мало того, что парень сознался в убийствах, он принес с собой и две главных улики.
В сумке, которою он поставил на стол, были вырезанные сердца Маслова и Рогозина.
Так, раз уж у нас идёт такой откровенный разговор Не могли бы Вы объяснить мне зачем Вы убили Маслова и Рогозина?! В чем смысл?! спросил Игорь Александрович убийцу.
Ну, ладно Вам! Неужели Вы не понимаете? Хотя Куда Вам. Двадцать лет назад эти свиньи съели моего отца. Вот я и должен был поквитаться с ними! издав смешок, ответил молодой человек.
Ставицкий недоуменно уставился на молодого человека.
Какого отца?!
Моего. Родного. Горобцова Валерия Антоновича. Ах, даааа! Вы же не в курсе! Вы всего лишь посадили его в тюрьму со своим начальником! За убийство, которого он не совершал! И кстати Антон Валерьевич Мухин рад знакомству! Отчество поменял сразу, как узнал имя своего настоящего отца, не скрывая злости, ответил убийца.
Признание парня шокировало начальника УГРО. Он действительно не знал, что у Горобцова был сын.
Как это не совершал? Он предоставил нам ложное алиби. Не просто же так?! пробормотал Игорь Александрович.
В ответ на это, парень разразился истеричным, злым смехом.
Да просто у него был роман с замужней женщиной. Моей матерью. Вот он и старался оградить ее от всего этого дерьма! процедил Антон, уставившись в крышку стола.
А сбежал он тогда зачем?!! Если он был не виновен, и мы допустили ошибку в ходе следствия, то зачем он совершил побег?!! резко выпалил Ставицкий, все ещё не веря словам парня.
Молодой человек поднял голову и встретился с начальником УГРО взглядом.
Он узнал о том, что мать родила меня. Вот и сбежал. Он всего лишь хотел увидеть сына!
***
Тело Рогозина оперативники нашли там, где и было указанно. Обогреватель был выключен и труп уже изрядно окоченел.
Всю ночь в гараже кипела бурная деятельность, которая на сухом, протокольном языке называется следственными мероприятиями.
К моменту возвращения оперов, Ставицкий уже получил отчет судмедэксперта о найденных в сумке Антона сердцах. Мухин действительно принес в полицию два человеческих сердца со следами укусов. Парень отгрыз по куску от сердец Маслова и Рогозина.
Ставицкого тошнило. Он не мог поверить, что молодой парень, пускай и мстивший за отца, способен на такую жестокость
Шеф, все, что этот парень нам сказал подтвердилось. Выходит он убийца? Но как простой официант мог сотворить такое? Убить пять человек? спросил Ставицкого опер.
Выходит, Саша. Выходит. А уж как у него вышло сам не понимаю
Но с чего вдруг он сотворил такое, а?! задал новый вопрос Конов.
Он объясняет это все местью. Маслов, Рогозин и Коваль убили и съели его отца. Вот он и нашёл их, спустя годы.
***
На следующий день.
СИЗО.
Коваль дремал на шконке, радуясь одиночеству. Его сокамерника увезли на суд, после которого он уже не должен был вернуться. Небольшая камера теперь была в его полном распоряжении.
Целый день голова Коваля была занята мыслями о том, что же теперь ему светит. Адвокат, один из самых дорогих в этом городе, рисовал не особо радужные перспективы. Но ведь и Коваль не дурак. Выпутаться можно всегда. Плюс ко всему Маслова он не убивал, а значит пришить «мокруху» в этот раз ему не смогут.
Дверь камеры распахнулась со скрежетом, и надзиратель громко произнес:
Коваль! Принимай нового соседа!!!
Коваль лишь поморщился и приоткрыл глаза, увидев, как в камеру входит парень. Совсем ещё мальчишка.
Когда дверь за спиной парня закрылась, Коваль приподнялся и сел на углу своей шконки.
Ну, чё встал то в дверях?! Заходи. Теперь мы действительно соседи. За что тебя загребли то, парень? Буханку хлеба украл из магазина? усмехнулся авторитет.
Парень молча проследовал до свободной шконки и, последовав примеру Коваля, сел на ее край. Уставившись в глаза своему соседу, ответил:
Нет. Двух свиней съел.
Коваль рассмеялся бы в ответ на слова парня, если бы не его странные глаза один карий, другой голубой. Что-то было в этих глазах. Что-то, что заставило поежиться прожженного преступника.
***
Ставицкий узнал об убийстве Коваля утром.