Я уселся на откидную бортовую лавку, а Бодрый и Чернуха по обе стороны от меня.
С флангов пока не жмут, произнесла Чернуха.
Это пока мы не вошли в зону ответственности какой-нибудь из платформ, пробурчал Бодрый. Когда их уже вычистят все, хотя бы по маршруту?
Их чистят, ответил я. Но порой легче отстреливать приближающихся тварей, чем устраивать масштабную зачистку платформ силами батипланов. Торпед на маршруте от этого меньше не станет, наоборот, в патрулирование перейдут те, что раньше состояли в боевом охранении.
Ну, не знаю. Бодрый вздохнул. Я бы занялся конкретно платформами. Вот, прикинь, если Бак прав, если мимо тварей можно без боя пройти не замеченным, без шума и грохота, без флотилии ракетных эсминцев, без амфибий и батипланов. Сначала десантироваться в безопасную зону, затем тихонько, на цыпочках, подойти к платформе вплотную, и хоть ножом ее режь. Или бери под контроль.
Да уж прямо. Я не мог это принять всерьез. От безопасной зоны до ближайшей платформы выйдет километров сто. Это сколько тебе надо взять картриджей для водомета, чтобы преодолеть такое расстояние? Не устанешь тащить на себе? И еще полведра грибкового препарата, чтобы дышать все это время.
На водометах вообще не получится двигаться, остановила нас Чернуха. Торпеды услышат издалека. А пешочком по дну топать сто километров, это я даже не представляю как.
Никак, согласился я.
Бодрому пришлось принять нашу правоту, но он задумался, и я понял о чем. Он поймал мой взгляд и сказал:
В жаберном скафандре не нужен грибок. И дальность хода его водометов не ограничена, он же планктоном питается, или глюкозы ему вколол прямо в вену, и все дела.
Мы с Чернухой переглянулись. Похоже, действительно, идея Бака годилась только под новый биотехнологиеческий скафандр. Возможно из-за того, что он был в обычном костюме, ему и прилетело ультразвуком от мины.
У жаберного скафандра и водометы другие, прикинула Чернуха. Он же просто из мантии воду выталкивает, как кальмар. Никакой механики. На малой скорости по звуку его от кальмара и не получится отличить. От гребка такой боевой пловец не зависит, от топлива для водометов тоже.
Надо у Бака узнать, какие трудности он испытывал при попытке приблизиться к мине скрытым порядком, прикинул я. И если именно те, которые мы сейчас выявили теоретически, тогда подумаем, что делать дальше.
Лучше пока выкинуть это из головы, серьезно ответила Чернуха. Я верю, что новый закон примут совсем скоро, потому что поправка связана с именем Великого Хая. Дернемся раньше можем провалить все дело. Попадемся и хана. Проявим терпение, сможем посвятить Бака во все на законных основаниях.
С этим трудно было не согласиться, и мы пока решили действовать по этому плану.
Между тем, по мере продвижения каравана, его начали все больше поджимать с фронта. Торпеды уже не расступались перед кораблями, а все чаще заходили атакующими курсами. Мы знали, что таким образом, жертвуя тварями, донные платформы прощупывали структуру и мощь нашей обороны. Эсминцам все чаще приходилось открывать огонь из ракетно-бомбовых установок, но в их задачу в основном входила защита каравана с главных стратегических направлений с фронта и с тыла, тогда как на воздушные звенья «Эй» и «Би» возлагался контроль ситуации с правого и левого фланга соответственно. Поначалу торпеды просто двигались параллельными курсами, уставали и отставали, но по мере концентрации их на пути следования ситуация становилась все более напряженной и, наконец, несколько стай с обоих флангов бросились на прорыв.
«Эй-2» флагману! передал я в эфир. Есть прорыв, три стаи. Атакую.
Блиц по моей команде заложил ручку, вывел гравилет в широкий вираж, снизился почти до самой воды и произвел точный сброс глубинных авиабомб, по десять штук на стаю. Через пару секунд в небо ударили фонтаны вторичных детонаций, но торпеды не унимались, продолжая нас поджимать. Пришлось поддать ракетами, наводящимися на радарные метки.
Вскоре от нашего красивого строя ничего не осталось эсминцам пришлось растянуться по фронту, чтобы увеличить сектор обстрела, а гравилеты барражировали над поверхностью океана, то сбрасывая бомбы, то выпуская ракеты широким веером, каждая из которых находила цель. Воздух на разных высотах расчертили белые линии дымных трасс, с палуб эсминцев тоже ветром сносило клубы белого дыма после каждого залпа ракетно-бомбовых установок.