Но мне придется обогнуть поляну, чтобы вернуться за учителем. И если я, в случае необходимости, могу идти по лесу много часов, то сомневаюсь, что он достаточно отдохнул для этого. Поэтому лодка очень пригодилась бы нам.
Я дошел до излучины, где привязанное на мелководье стояло каноэ.
С каждой минутой мои шансы все возрастали! Если так дело пойдет и дальше, то уже к ночи мы с Эбенезумом вновь будем на пути в Вушту!
Лодка была привязана веревкой к крепкому нестарому дубу. Чтобы развязать хитроумный узел, завязанный, надо полагать, не вполне человеческими руками, потребовалась минута. Когда узел наконец распался, я чуть не закричал от радости. Теперь я отведу каноэ подальше и спрячу его где-нибудь, а затем вернусь к нему вместе с Эбенезумом.
Я присел, чтобы оттолкнуть лодчонку подальше от берега. Как я ни тужился, она не двигалась. Что-то держало ее. Только тут я обратил внимание на торчащее из лодки лошадиное копыто.
– Привет, – раздался голос Гиппогрифа. Меня охватила паника. Настала пора менять планы.
– Да что же это такое! – завопил я, изображая негодующего волшебника. – Ни на минуту нельзя остаться одному! Надеюсь, вам известно, что тело волшебника функционирует точно также, как и у любого другого человека, поэтому и нам приходится отправлять некоторые потребности.
– И тебе всегда нужна для этого лодка? – Гиппогриф недоверчиво покачал орлиной головой. – По-моему, следует еще немного подождать. Собрание сейчас продолжится. – Животное подняло голову и присвистнуло. – О, гляди, Рух!
Раздался свист огромных крыльев. Гиппогриф вновь пронзил меня орлиным взором:
– Ты ведешь себя как все людишки – пытаешься сбежать, когда нам нужна помощь твоего искусства. Но ты ведь почетный гость, не так ли? Поэтому мы не будем мелочиться и в мгновение ока доставим тебя на помост по воздуху.
Какая-то громада приземлилась рядом со мной.
– Эй, – поинтересовалась птичища, – что туту вас происходит?
– Для тебя есть работенка, Рух, – ответил Гиппогриф. – Надо поживее доставить этого парня назад.
– Пара пустяков. Сейчас сделаем.
– И знаешь, что еще, Рух? – продолжил Гиппогриф просительно. – Мой отец, Грифон, просил тебе передать: в прошлый раз, перетаскивая сюда этих парней, ты обронила по дороге кое-что из их вещей. Поэтому на сей раз смотри, поосторожнее.
Гигантская птица, кажется, впервые как следует взглянула на собеседника. В ее взгляде читалась злость.
– Ты, лошадь, запомни: у меня большие когти. Иногда что-нибудь из них выпадает. Иногда нет. – С этими словами птица протянула лапу к ближайшему дереву и небрежным движением переломила его пополам. – Врубаешься?
Это был какой-то кошмар. Нет, нужно во что бы то ни стало найти способ бежать.
– Извините, – начал я смиренно, – можно пока отойти за кустик, мне действительно очень нужно.
– Раньше надо было думать, – ответил Гиппогриф. – А теперь пора на сцену!
Когти птицы Рух сомкнулись вокруг меня.
– Если терпеть будет невмоготу, залезь под помост, там хватит места даже присесть на корточки, – напутствовал меня Гиппогриф. Когда птица взмыла вместе со мной в воздух, он помахал крылом вслед. – Для гостей нам ничего не жалко! – были его последние слова перед тем, как подняться на крыло.
Пролетая над толпой, я слышал обрывки разговоров. Казалось, нас никто не замечает.
– Будь любезен, не меняй форму каждые две минуты. Ты не даешь мне сосредоточиться…
– А откуда мне знать, что ты и в самом деле Сфинкс?
– Хочешь загадку? У меня их миллион. Что такое: желтое, с четырьмя крыльями, две тысячи фунтов весу и ходит…
На этот раз я уцепился за когти птицы и видно мне было лучше, чем раньше. Именно так я и смог заметить что-то в небе.