Под ногами у меня лежал мягкий лесной ковер, над головой ночной ветерок шевелил листву.
Компания тоже была подходящая. Человека, который у вас ничего не украл, вы не воспринимаете как вора. Вокруг меня были мои великодушные благодетели, и я всем сердцем привязался к Робину. Мы ужинали вместе, вовсю орудуя за беседой ножом.
— Здесь, в лесу, у нас не слишком много праздников, — пояснил Робин. — Мы чтим только День Богородицы, но зато отмечаем его несколько раз в году.
— У-гу.
Я не совсем понимал, о чем идет речь, и потому, жуя, предпочитал слушать, а не говорить.
Робин торопливо прожевал кусок и смочил горло элем.
— В этот день мы не обедаем, пока Царица Небесная не пошлет нам гостя.
Я сдержанно хохотнул.
— Предпочтительно с деньгами?
— Да, — согласился он, — но в такой день не это главное. Если у гостя тугой кошелек, мы облегчаем ему ношу; если же он терпит нужду, даем в долг. Обед во всяком случае всегда за нами, и уж на угощение мы не скупимся.
— Значит, мне не придется оплачивать счет? Превосходно!
Я отрезал себе еще один порядочный ломоть.
— И я сегодня оказался единственной вашей добычей?
— Вы недооцениваете проявленное к вам внимание. Лишь бы кто нам не подойдет. В лесу полно мелких воришек и сбежавших из дому юнцов. Сегодня нам попался один из таких. Нет, для того чтобы сделаться гостем в День Богородицы, надо иметь особые отличия.
— У кого их нет? — спросил я, сдувая пену с зля, которым вновь наполнил рог. Выпив, я по примеру прочих воткнул его острым концом в землю. — Кстати, как вы определили мои достоинства?
— По этой белой пряди. Погоди-ка. Вон тот паренек, который угодил к нам в силки. Эй, Николен, поди сюда!
Тоненький юноша приблизился и, после приглашения, сел рядом с нами. Черные волосы выбивались из-под шотландского берета, обрамляя загорелое, миловидное личико.
— Он утверждает, будто ему стало слишком жарко в городе и оттого он сбежал в лес, — сказал Робин, незаметно от юноши подмигнув мне. — Николен, это Шендон Серебряный Вихор.
Руку мне юноша пожал крепко, но кожа была гладкой. Наверное, тяжелого труда он не знавал. Знакомство с ним заставило меня призадуматься. Если лесные добытчики наблюдают за дорогой, не могла ли им попасться Розалетта?
— А бывают ли по праздникам вашими гостями дамы?
— Нет, — решительно отрезал Робин. — Парни, способные досаждать женщинам, могут убираться, откуда пришли. Я такого у себя не допущу.
Лицо Робина впервые выразило непреклонность, которая помогала ему держать в подчинении шайку головорезов.
— Спроси у кого хочешь, что бывает за пренебрежение нашими правилами.
Что ж, подумалось мне, значит, за Розалетту волноваться не стоит.
— А не видали твои парни сегодня девушку на дороге? Я не преследую ее, — добавил я поспешно, — но она совсем одна. Это меня беспокоит.
— Да, помню, ты не отрицал, что разыскиваешь даму. Что скажешь, Николен? Ты полдня пробыл с отрядом, который задержал тебя. Девушки вам не попадались?
Юноша в раздумье наморщил лоб.
— Постойте-постойте… Кажется, я видел одну, когда сошел с тропы напиться из ручья.
— Наверняка это была она! — обрадовался я. — Ты с нею говорил?
— Нет. Похоже, ей было не до того. А что касается меня, я и без запрета Робина никогда не бегаю за девушками.
— Они, скорее всего, не знают, что от тебя пока незачем убегать, — предположил Робин. — Погоди, вот пробьется на подбородке несколько волосков.. — Он снова подмигнул мне. — Николен хочет остаться у нас и стать разбойником. А как ты насчет этого?
Я замялся, не решаясь ответить, и он понимающе улыбнулся.
— Я всегда стараюсь помочь нашим гостям. Искать твою подругу, впрочем, не буду, даже если бы и мог заставить ее полюбить тебя. Но если ты нуждаешься в приюте, побудь с нами недельку-другую.