Ты, вроде, мешать не хотела.
Встряхнув головой, словно оправившись от заклинания, Ванда решительно подошла к костру, поставила корзинку у ног и прошипела:
А я всё-таки помешаю ещё немного. Зря я что ли на свидание одевалась, битых три часа готовилась.
Ладно, улыбнулся он. После победоносно уселся на мшистый пень, опёрся могучей спиной о ствол орешника и сказал:
Ужин мне тогда сготовь, красавица. А я подремлю пока. Коли вкусной трапеза будет так и быть, перелёт твой.
Он пнул ногой котелок, тот перекатился прямо к кромке костра. Мужик кивнул на него головой, мол, пользуйся, а сам в ту же минуту наступил лаптем на диковинное растение.
Ванда вскрикнула, что галка, и чуть было не бросилась к погибающему чудо-цветку, но её остановил смешок собеседника. Тот поднял ногу, показав ей, что перелёту никакой беды не принёс, и изрёк:
Я за ним пригляжу, не треволнуйся, красавица.
Битый час Ванда таскалась меж угрюмых дубов, пополняя своё лукошко всякими дарами леса. Мысли о скором обладании сказочным перелётом вскружили ей голову. Травнице во что бы то ни стало хотелось приблизить это мгновение. Но что делать? Напоить его сон-травой? Да где ж её сыщешь в таком дремучем лесу да на закате лета? Да и что его усыплять, вон он спит уже, можно палкой просто по затылку врезать, лапоть приподнять, цветок сорвать, да удрать, пока не стемнело. Она было подобрала подходящий сук и крепкий вроде, и не очень тяжёлый, чтоб донести до поля битвы без одышки, посмотрела на мужичка и вдруг вспомнила, как он назвал её красавицей. Ложь то была, конечно, страшная ложь. На неё давно никто не оглядывался. Никто с добрым словом в беседу не лез, ни один говорливый крестьянин на базаре. А уж сколько она не знала ласки Как схоронила муженька своего, вдовой стала, в путь последний к Чернобогу на ладье отправила, так и не знала близости человеческой. А тут он. Ванда снова всмотрелась в его опалённое солнечным жаром лицо. С виду простак простаком, а ведь глаза-то умные. И ехидничает, значит не дурак никакой. И как хитро заставил в лесу остаться. В её взгляде вспыхнули огоньки восхищения.