На чем? поинтересовалась Ирина. Машины нет.
Немец сдержанно улыбнулся.
Ты ожидала увидеть во дворе танк? Я ездил в Италию на соревнования по конному спорту. А обратно Получилось так, что кое-кто не продлил аренду транспорта, на котором везли лошадей. Я сказал: Давайте я их пригоню своим ходом. И пригнал. Зерно по дороге найти не проблема, напоить их тоже, ну а обращаться с лошадьми в походе меня учить не надо.
Ну да И на границе у тебя с ними проблем никаких, по определению. Ведьмак может попросту внушить таможеннику, все что ему нужно. Лесь тоже на шабаши в Польшу катается регулярно, через границу, без всякого загранпаспорта
Два жеребца стоят в вашем сарайчике, едят сено. Ты их не заметила?
Нет. А можно покататься? Я бы за одеждой съездила.
Зигфрид удивленно посмотрел на Леся. Тот пожал плечами.
Если их хозяин не против. Ты только учти, что это не наши колхозные клячи, а настоящие кони.
* * *
поэтому я приехал к Леснику. Раньше я никогда не был в таком положении. Быть где-то хозяином и использовать знание земли это непривычно. Я и так всегда был самым сильным, куда бы не приходил. Лишь несколько раз мне приходилось отступать.
Конь Зигфрида оступился и он слегка качнулся в седле. Ирина, ехавшая чуть сзади, спросила:
Зачем тогда было это делать?
Другого выхода не было. Помнишь, как там, в кирхе, тебя поймали в ловушку? Как легко это вышло? Они были очень сильны и даже когда я объявил себя наследником, все висело на волоске. А вообще сложилось очень удачно. Защитник одолжил мне щит, место тоже подошло (я родился неподалеку) и ты помогла.
Я?
Да. Ты ведь молилась, как я и просил.
Не знаю. Я не умею. И молитв тоже не знаю.
Это не важно. Слова здесь не главное.
Ирина вспомнила ту ночь, когда Зигфрид, прикрывавший ее щитом, сделал первый шаг вперед, по ледяному камню. О чем она тогда думала? Забыла Но уж точно не Отче наш про себя повторяла.
Даже если бы я не справился, их добила бы Татарка.
Ты мог бы и не нападать на них.
Тогда бы напали они и мне пришлось обороняться. Тебя я защитить в этом случае вряд ли сумел бы.
Ну я не знаю Договориться как-то?
Зигфрид обернулся через плечо и воззрился на нее с неподдельным изумлением.
Со слугами Сатаны не может быть никаких договоров. С ними я буду договариваться только сталью и огнем.
Как тогда, в сорок первом?
Он отвернулся и довольно долго они ехали молча. Кони почти бесшумно ступали по ковру опавшей листвы и только птицы пели в кронах деревьев.
Надеюсь, ты не думаешь, что все люди одинаковы? наконец спросил Зигфрид. Даю тебе слово, что за всю свою жизнь я не убил никого, кто не стоял против меня с оружием в руках. Никогда я не убивал сдавшихся в плен, не уничтожал мирных жителей и не сжигал их дома, если только это не происходило в бою, когда нет выбора. На последней войне мои солдаты не выполняли приказов об уничтожении евреев и комиссаров. Насильников и мародеров мы расстреливали.
Ты не мог тогда вообще не приходить?
Не мог он покачал головой. Ты не понимаешь, что значит присяга для таких, как я. А вот Лесник это знает, поэтому он был так спокоен. Я не мог не выполнить приказ. Все очень просто, Рыжая. Долг есть долг и деваться тут некуда.
Но что, если страной правит
Кто-то вроде Гитлера? Да, тогда все плохо. Приказ останется приказом, а присяга присягой. Потом на него было организовано покушение, но уже без меня, а я разобрался, кто дергал за ниточки, но было слишком поздно. Там, между мирами, я просил, чтобы когда мое наказание закончится, мне дали возможность отомстить. Бог услышал меня. Вот и твои вещи!
Они остановились на широкой поляне, посреди которой под кучей веток лежало платье Ирины и ее кинжал.
Ты увидел? спросила она.
Да. Такое оружие сложно не заметить.
Он повернул коня и отвернулся, давая ей возможность переодеться. Ирина спрыгнула с конской спины (она ехала без седла, второго у Зигфрида не было, только попона) и вытащила сверток. Стянула джинсы и рубашку, закрепила ножны на бедре правой ноги, надела платье. Подумала, что конский пот, пропитавший внутреннюю сторону джинсов, уже совершенно не раздражает ее кожу. Раньше она после поездок краснела и чесалась, теперь нет. Привыкла.
Услышав, что она снова вскочила на коня, Зигфрид оглянулся и тронул своего. Спросил ее: