И вот как-то, когда она приехала к родителям повидаться, а была она уже взрослой тридцатипятилетней тетей, друг мой с горечью посетовал:
Как-то, далеки мы стали друг от друга.
Они сидели в кафе вдвоем, выпивали. И дочь вдруг взорвалась:
А с чего нам быть близкими?! Ты посмотри, какие у нас с вами разговоры: как дела? Чо нового? Как погода? Как квартира, как живется, куда в отпуск? Кроме бытовых вопросов вы хоть о чем-то другом меня спросили?!
О чем? не понял друг.
Ну, ладно мама, но ты то умный мужик! Ты хоть раз поинтересовался, какие у меня личные проблемы, довольна ли я своей жизнью? Так вот по душам хоть раз поговорили?!
Ну, для таких разговоров у тебя, я считаю, муж есть. Вряд ли ты мне в чем-то исповедоваться будешь!
Муж есть, ответила дочь. А разговоров с ним нет. Все разговоры, как с вами бытовые. Понимаешь, он утром уходит на работу и там его жизнь. Какая я не знаю! Не допущена. Да и не надо мне. Это его жизнь. А наша с ним где? Я остаюсь дома ребенка ведь мы решили в сад не водить. Варю, стираю, потом веду его на развивающие занятия. Потом на английский язык. Потом домой. Кормлю всех ужином. Ну, если о чем-то поговорим, то опять о бытовых вопросах. А у него, у мужа, продолжает в голове крутиться его жизнь. Он звонит коллегам, они ему, что-то обсуждают. Я где-то сбоку. У него своя жизнь, у меня своя. Вместе общая только постель! Вот мы вроде все вместе, втроем, а я одинока.
Все наши друзья его друзья. Я опять остаюсь сбоку. Может, и роман у него там где-то в его той жизни. Я не знаю.
У всех так, грустно заметил мой друг. Вот и у нас с твоей мамой так.
Я заметила, ответила дочь. Значит, я повторяю твою судьбу.
Ну не такая и плохая эта судьба, сказал, утешая друг. Вот мы уже больше тридцати лет прожили и ничего.
А тебе выть иногда не хочется? спросила дочь. И помолчав, сама себе ответила:
А мне хочется!
***
Как у меня, у моего друга было много приятелей. Человек он был открытый, общительный.
А друга настоящего так за всю жизнь и не случилось. И вот как-то они с приятелем, все вместе с женами, веселой гурьбой высадились на загородной поляне на пикник. Шашлык, вино. Веселье шумело как всегда. И где-то, когда уже достаточно выпили, один из приятелей хлопнул по плечу моего друга.
Ты что такой сидишь задумчивый?
Да думаю, какаято тоска иногда грызет.
О чем тоска? Жизнь у тебя удалась!
Удалась. А тоска осталась.
Это знаешь почему? Надо по жизни бежать не останавливаясь. А если остановился на минутку, и задумался, зачем бежишь, тогда да, тоска!
***
Мы с моим другом иногда собираемся, выпиваем. И думаем: как же так, получается бежишь, окруженный близкими людьми, а живешь одиноким волком.
Не возвращайся
Огромные в пол-лица черные глаза смотрели из окна вслед удаляющегося Андрея.
Он на ходу, закутывался в серое старенькое пальто. Впереди была старая Октябрьская улица, позади уютная, маленькая квартира его девушки с огромными глазами.
Сейчас он повернется, помашет ей на прощание. Она также, молча и неподвижно, будет стоять у окна.
Это был обычный сценарий после их недолгих вечерних свиданий.
Он любил эту девушку до какого-то отчаяния, он начинал тосковать по ней, еще не расставшись. Он не знал, как спрятать это выражение мучительной его любви со своего лица.
А прятать надо было. Впереди была не только Октябрьская улица. Впереди была жена.
Девушку звали Маша, она жила одна, и любила Андрея, как-то серьезно и насовсем.
Так она ему говорила. Он отбивался потихоньку, говорил, что на совсем его нельзя любить, ведь он был женат. И вообще, его нельзя любить по той же причине.
Когда этот шутливый разговор возник у них первый раз, Маша спросила:
А что же с тобой тогда можно делать?
Ну, например, заниматься сексом! засмеялся Андрей.
Маша, молча, и быстро разделась, и коротко бросила:
Тогда быстро занимайся и уходи!
А Андрей остался. И пока, как ему от отчаяния казалось навсегда.
Маша была программистом и работала дома. И Андрей прибегал к ней почти каждый день, то срываясь в обед с работы на пару часиков, то вечером, тоже срываясь с работы пораньше.
Маша усаживала его на кухне, кидала на сковороду кусок мяса, быстро жарила, вываливала на тарелку зелень и усаживалась напротив него, подперев щеку, и молчала.
Что ты так на меня смотришь? Я есть стесняюсь! говорил Андрей.