В учебниках истории не объясняют, что именно из-за барского разврата в Российской империи был такой высокий спрос на ладных девушек. Между тем писатель А. Н. Радищев констатировал, что деревенские девушки в глазах старых и молодых суть твари, созданные на их угождение.[24]
Крепостные крестьяне не могли защитить ни своих супруг, ни дочерей от похоти хозяина.[25] Как констатировал автор известного дневника А. В. Никитенко, помещик мог безнаказанно лакомиться каждой красивой женой или дочерью своего вассала, как арбузом или дыней со своей бахчи.[26]
Наконец, монархисты и державники помалкивают о физических расправах и надругательствах помещиков над крепостными.[27],[28] Российские историки-этатисты стесняются писать о вырывании ноздрей, пытках, экзекуциях и засекании кнутом до смерти.[29],[30],[31]
Ежедневная практика варварского насилия разрушает миф о патриархальности и отеческой заботе помещиков над своими крестьянами. В XVIII веке даже Михаил Ломоносов называл крестьян живыми покойниками.[32] Учёный с беспокойством писал о том, как с пограничных мест люди бежали от болезней, убийств, солдатских наборов и помещичьих отягощений крестьянам. Крестьяне были вынуждены искать убежище в соседних государствах, особенно в Польше.[33]
Императоры и императрицы были хорошо осведомлены о садистских избиениях и издевательствах помещиков над прислугой. В записках Екатерины II о 1750 годе отмечено, что предрасположение к деспотизму прививается с самого раннего возраста к детям, которые видят, с какой жестокостью их родители обращаются со своими слугами: Ведь нет дома, в котором не было бы железных ошейников, цепей и разных других инструментов для пытки при малейшей провинности тех, кого природа поместила в этот несчастный класс, которому нельзя разбить свои цепи без преступления.[34]
Разумеется, природа никого не помещала в класс рабов. Экономическое закабаление преднамеренно закреплялось самодержцами и правящим классом законодательными методами. Как и в прошлые столетия, в наши дни казённая историография вычищает из сознания всё постыдное, преступное и лживое. Вместо этого на передний план выдвигается череда достижений царских династий. Завоевания преподносятся публике в предельно верноподданических тонах.
Продвижение идеологемы Православие, Самодержавие, Народность сопутствует идеализации российской монархии и восхвалению имперского мировоззрения. Под давлением пропаганды российский общественный дискурс всё больше сдвигается в правый политический угол, к идее абсолютизма.
Под властью единороссов отличительными особенностями публичных дискуссий стали ярый антиинтеллектуализм, великодержавный шовинизм и ненависть ко всему прогрессивному. Ультраконсервативное отношение к прошлому и мракобесие, насаждаемые прокремлёвскими партиями и клерикалами в обществе, демонтируют останки модернизации. Они также внушают социальный конформизм и категорическое отрицание демократической парадигмы.
Достаточно вспомнить, как осенью 2013 года группа историков и общественных деятелей обратилась к министру культуры России В. Р. Мединскому и директору Государственной Третьяковской галереи с просьбой убрать в запасники знаменитую картину Ильи Репина Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года. По словам квасных патриотов, в замечательном собрании галереи был ряд картин, содержащих клевету на русский народ, на русское государство, на русских благочестивых Царей и Цариц.[35]
Прежде всего, для авторов обращения речь шла о мерзкой, клеветнической и ложной картине Репина. Реакционеры потребовали, чтобы талантливая картина перестала оскорблять патриотические чувства русских людей, любящих и ценящих своих предков и выражающих им благодарность за создание великой могучей державы Русского Православного Царства.[36]
Обскурантистам в их требовании отказали. Но число запретов, связанных с историческим наследием, лишь увеличилось. Закон Яровой с его криминализацией распространения заведомо ложных сведений о деятельности СССР во время Второй мировой войны значительно расширил пространство цензуры.[37]