Столовая была известным местом в то время. Это славное заведение любили посещать офисные сидельцы-менеджеры и прочие офис-сапиенсы. Готовили неплохо и, что немало важно, дёшево и вкусно. Камерная обстановка напоминала театр: приглушенный свет, тихая музыка, колонны, полотна неизвестных графиков, лёгкий запах пирожков и компота из сухофруктов. Из ближайших офисов на запах не только стягивались простые клерки, но и приезжало важное начальство, успешные продаваны-менеджеры. На стоянке у Дворца культуры красовались дорогие иномарки. Егору не то чтобы не хотелось есть, просто для него всё было дорого. Рим благодушно угостил частью своего заказа, они же теперь партнёры. Тарелки и кружки на раздаче были из фарфора. «Прямо как в лучших домах», вертелось в голове. Тихо лилась джазовая музыка.
Рим был немолод: с редкими седыми волосами, сухощав, но ел, что рота солдат: от души, плотно и громко. Его сытая отрыжка заглушала джазовые синкопы. Егор взял лишь чай и наслаждался уютом и расслабляющим теплом. Поели, Рим повеселел.
А где артист? Егор вспомнил, что тот обещал приехать.
Всё хорошо. Он не смог, у него выступление ночью было, спит. С Москвы приехали, Рим показал жестом, что важные люди оттуда, ночью его вызвали выступить. Всю ночь обслуживали банкет. Ну да ладно, пойдём. Покажу, расскажу.
С видом хозяина Рим ходил по всему зданию: распахивал двери, здоровался со всеми, все здоровались с ним. Вот актовый зал тут будут бои и тотализатор. Вот ложе для элиты. Тут оркестр, а тут ринг. Егор ходил и видел лишь то, что пол прогнил, кресла убиты временем. Всё скрипит, течёт и дурно пахнет. Видно было, что вдохнуть жизнь в этот Дворец культуры будет сложно и дорого. Но Рим описывал всё окружающее очень красочно, увлечённо брызжа слюной.
Вот тут, где валяются экскременты, ну вот гора около сцены, тут будет рулетка Тут шест и стриптиз Рим жмурил глаза и улыбался.
Деньги кто даёт, кто будет оплачивать этот банкет? Егор истерически вскричал, не выдержав потока необоснованных фантазий.
Деньги мусор, у меня Рим перешёл к перечислению знакомых, связей, меценатов, членов советов, все они на низком старте ждут, когда вкинуть деньги в мегапроект.
Стоп-стоп, да не может быть, несчастный коммерсант внезапно был ошарашен, когда услышал фамилию умершего полгода назад известного предпринимателя.
Он, да, он. Вчера был у меня на даче за городом. Мы там выпили, обсудили, он согласился, Рим расписал шикарный ужин в его прекрасном загородном доме. При этом назвал множество установочных данных умершего, по которым выходило, что он точно общался с уже покойным.
Вскоре в разговоре Егор встретил как минимум с пять-шесть известных в прошлом фамилий и после уточнения понял, что Рим плотно общается с умершими, причём обычно на своей даче. Дача, с его слов, стояла на живописном озере, летом он с гостями с того света выходил на яхте в центр озера и там зажигал.
И как дача, в каком стиле? Егору было интересно, что за дичь ему тут впаривают.
Из кирпича, облицована кварцевой плиткой, барокко. Колонны три этажа, сверху орёл расправил крылья, у входа фонтан с розовой водой.
Егор внутри себя чётко понял, что-то тут не так. Рим объяснил, что в фонтане находится скульптурная композиция: богатырь отрубает головы Змею Горынычу, и вода поэтому вся окрашена кровью розового цвета.
Я отойду, очень нужно, Егор всем видом демонстрировал, что терпеть уже не может.
Давай дуй. Потом пойдём домой, там дорасскажу, у Рима горели глаза, и взлохмаченные седые волосы топорщились во все стороны. Во время разговора он накручивал их на пальцы и отпускал, вскоре вся его голова была покрыта мелкими завитками.
Зал, где проходила «экскурсия», находился на втором этаже; Егор спустился вниз, нашёл директора и спросил:
Вы серьёзно относитесь вот к этому бреду?
Вроде как да.
Женщина, опустив глаза, опасливо отвечала, косясь на лестницу видно было, как она боится сказать что-то не то при Риме.
Как оказалось, его привёл Костя. Костя обедал здесь по старой памяти каждый день, ещё будучи студентом он часто захаживал в эти стены. В те годы его отец работал на заводе и знал директора Дома культуры они были с одного села. Костя быстро проник в доверие к директору, став администратором коллектива народной песни, и через это дело начал доставать в далёкие 88-90 годы путёвки в Польшу, Чехию. Так Костя стал открывателем своего «шёлковый пути». Бизнесмены, тогда их называли челноками, платили товаром за комсомольские путёвки в забугорье, постоянно мотаясь для «культурного обмена» плоскогубцев и молотков на джинсы и куртки.