Вынув сотовый, я набрал номер на таксофоне, сверяясь с цифрами на табло.
— Слушаю, — ответил Корнеев.
— Слава богу, вы на месте, — выдохнул я, — происходят странные вещи, я хотел бы встретиться и рассказать…
— Да говорите же!
— Корнеев! — в отчаянии рявкнул я.
— Ладно, — согласился он сам с собой. — Нужно будет, перезвонят…
Я, как идиот, посмотрел на трубку.
Бросив ее так, что она стала болтаться, как башка убитого мартышкой удава, я ринулся к тому месту, где из-под такой же грибообразной крыши таксофона отсвечивали в зареве огней колготы с ликрой.
— Я сломала ноготь и психанула, а он, подонок, бросил меня и уехал… Да, как бы так… Как бы так… Забудь об этом… ты думаешь, что из-за Макса?.. Да, как бы так… Я тебя услышала…
— Девушка, я дам вам сто рублей, но вы сейчас повесите трубку.
Она посмотрела на меня и быстро заговорила.
— Лу, здесь псих какой-то, на нем белая рубашка. Белые брюки, как у Джека, шрам на левой брови, и он в мокасинах от ЭККО. Ты запомни, если что, ему лет тридцать, волосы длинные, темные…
Я вынул тысячу, зажал ее меж пальцев и с улыбкой того психа, которого она только описывала. Уставился в подружку невидимой мне Лу.
— Лу, он клеится, из этих, кажется…
Выхватив у нее трубку, я сунул тысячу меж ее тощих сисек и оттолкнул от будки.
Я набрал номер Корнеева и проверил трижды. Он не отвечал. А потом не отвечала Аля.
Растерев лоб едва ли не до кости, я осмотрел окрестности взглядом офлажкованного волка.
Будь я проклят, если что-нибудь понимаю.
Снова вынув сотовый, я набрал номер сервисной службы.
— Девушка, я хочу заказать распечатку своих звонков за последние два дня. Что-то у меня сумма быстро улетучивается со счета.
— Вам прислать по почте или получите в офисе?
— Я приеду к вам в офис. Адрес только назовите.
Она машинально оттарабанила, а я назвал номер телефона и лицевого счета Медведева Евгения Ивановича, трубки, которую вручил Альбине и по которой велел связываться со мной во избежание лишних проблем. Знаете, когда человек сам себе звонит, не всегда понятно, с кем именно он разговаривает…
«Мерина» я оставил у дома. Пусть стоит и нежит взгляд тех, которые, если таковые имеются, сидят и ждут, когда я в него сяду.
Такси домчало меня до Тверской, и я тут же увидел огромные сияющие буквы компании сотовой связи. Через минуту общения и объяснений я получил распечатку, и аджента Альбины, моего верного соратника, заставила меня слегка пошатнуться. Понимая, что подошел момент, когда нужно пить пиво и ни с кем им не делиться, я сунул распечатку в карман и выбрался на улицу. Мне нравится этот город. Он признан самым дорогим. Но это для лохов. Кофе одного и того же качества можно в нем выпить и за 6,28 евро, и за 0,5 евро. При этом кафе будут стоять друг напротив друга на одной улице.
Заказав кружку светлого баварского, я с хрустом вынул распечатку и разложил ее на столе.
За два неполных дня, когда телефон был во владении Али, она позвонила по нему сорок четыре раза всего двум абонентам. Шестнадцать из звонков были адресованы мне. А остальные…
И ей тоже звонили немало. Тридцать шесть раз. Я побаловал ее двенадцатью разговорами. А двадцать четыре раза ее баловал…
Корнеев.
Ему же она и звонила двадцать восемь раз.
Это слишком тесное общение для одного мимолетного знакомства в салоне «Майбаха». Я бы даже сказал — необоснованно тесное.
Поняв все, я затрясся в смехе, как психопат, которому показали коробку карандашей. Так меня не пробивало на ха-ха даже после знакомства с косячком канабиса два года назад. Моего первого и последнего знакомства.