Наоборот, каждую минуту начальник СБ посвящает самокоучингу.
Третий файл мне хочется смотреть снова и снова. Не потому, что главный герой ролика — я, а потому что я держался в кадре достойно и раскрепощенно. Пельш с Арно приглашают в свою программу героев, и иногда просто тошно смотреть, какими идиотами эти избранцы выставляют себя в случае шухера. Но я был самим собой. Три минуты сидел в кресле и, зевая, смотрел на стену напротив. Потом выдвинул ящик, смотрел в него около минуты, после чего задвинул. Зевнул как лев, закинул руки за голову и наполовину сполз с кресла. В этом состоянии я находился около двух минут. Потом с трудом дотянулся до кнопки на аппарате и сказал затравленным голосом: «Милочка, меня минут десять не будет по внутреннему». Снова зевнул, едва не разорвав себе рот, и закрыл глаза. Со стороны может показаться, что рабочий день заместителя директора «Вижуэл» не так загружен, как может показаться. С другой стороны, я творец, а творцу нельзя мешать сосредотачиваться. Вот я выбираюсь из кресла и походкой Промокашки иду к окну. Моя рука ложится на задницу и я начинаю ее нежно почесывать. Из динамиков ноутбука до меня доносится: «А я все чаще замечаю… что меня как будто кто-то подменил…» Это я пою. Конец записи. Ни онанизма перед постером Шарлиз Терон, ни всасывания кокса через свернутую в трубочку сотню. Видимо, Машенька поняла, что большего из сюжета не выжать.
И таких роликов еще около десятка. Просматривая их, я объединил все одним принципом: никто не появляется в кадре дважды, и нет ни одного из руководителей высшего и среднего звена, который оказался бы обделенным вниманием Машеньки. И самое главное: на одном из файлов есть Рогулин. Он стоит у аквариума с еще живым Моноптерус Альбусом, кормит его какой-то пакостью, стучит по стеклу и целует, когда слизняк прижимается своим рылом с обратной стороны. В кабинет кто-то стучит, он кричит: «Я занят!», звонит телефон — Рогулин, сидя на окне и выдыхая дым в форточку, орет Миле: «Переведи на Медведева!»… С подоконника он сладчайшим голосом разговаривает с рыбой: «Красавчик мой… милый… тебе хорошо? Не скучал по мне?.. Поцелуй, поцелуй папу…»
— Ты что здесь замер? — я наконец-то чувствую, что кто-то завис над моим плечом, и резко оборачиваюсь.
За спиной стоит официант с открытым ртом и дымящейся чашкой кофе в руке. «Извините», — бормочет он и сваливает.
Двадцать четыре ролика. Тридцать два персонажа на главных ролях. Тридцать два. Это весь руководящий и более-менее значимый персонал компании. Все остальные — стаф второго сорта, жители первого этажа. В этом корпоративном триллере не хватило роли только для одной актрисы. Для Машеньки Белан.
Где-то на середине первого просмотра, еще дома, я таил надежду на то, что увижу ее, и мне очень хотелось, чтобы в тот момент, когда ее крупным планом возьмет камера, она садилась на шпагат или что-нибудь вроде этого. Я тешил себя надеждой, что диск вылетел не из ее сейфа, а прилетел из кабинета финансового директора Полины Треплевой. Но нет… На тридцать первой минуте съемки Полина появилась. Она сидела у себя в кабинете при запертой двери и снятой телефонной трубке и на мониторе раскладывала пасьянс.
Три четвертых съемки не содержат никакого криминала. Павлюк и Коппельмайер — с этим все понятно. Еще пара эпизодов, на которые глаза бы не глядели. Но почему в кадре, к примеру, я? Почесывание задницы не есть компромат. Как не есть компромат почесывание других мест другими героями.