Вторым развлечением было купание. Раньше, когда наши родители только вьехали в этот дом, лес начинался сразу по другую сторону от Щелковского шоссе. Я помню, как мы с отцом ходили в этот лес за грибами, проходили мимо свинарников, в которых мирно похрюкивали большие и ужасно вонючие хавроньи. Постепенно городская застройка отодвигала лесной массив все дальше и дальше. Так появился жилой микрорайон Гольяново с улицами Байкальская, Уральская, Усурийская. На краю района построили кинотеатр Урал, куда мы сбегали с уроков смотреть Генералов песчаных карьеров. За кинотеатром начинался лес. И если пройти вглубь километра полтора, то как раз уткнешься в несколько небольших прудов, расположенных цепочкой друг за другом. На эти пруды мы и приходили купаться, благо от нашего дома до этого места можно было добраться минут за двадцать.
И вот, как-то летом, во время пересменки в пионерлагере, я оказался в Москве. Здесь, во дворе, уже изнывал от скуки мой сосед по этажу, двоешник Сашка Смирнов, которого звали Цаца. Вместе с Цацей мы решили отправиться купаться на Гольяновские пруды. Во дворе, на наше счастье встретился Витька Засухин, который с удовольствием вписался в нашу компанию. Втроем мы доехали на автобусе до кинотеатра Урал, сошли на остановке и углубились в лес. Вскоре мы уже с диким визгом, с разгону прыгали с берега, в нагревшуюся за день воду пруда. Внезапно, словно из ниоткуда, перед нами выросла компания ребят. Их было шестеро. Гольяновские парни, которые считали себя хозяевами этой территории.
Кто такие?
Откуда?
Деньги есть?
Откровенно говоря, мы с Цацой струхнули. Ребята были явно приблатненого вида с синевшими на пальцах перстнями наколок. Денег у нас было немного, копеек пятьдесят. На эту сумму тогда можно было прожить весь день. Фруктовое мороженое стоило семь копеек! Стакан газировки с сиропом- три. У Витьки, судя по всему, денег было больше и отдавать свои кровные он не собирался. Один из Гольяновских приказал ему вывернуть карманы, на что Витька просто послал его. От такой наглости парни опешили. И тогда Витька сказал, что готов драться с любым из них, но, один на один. Видимо блатная этика не позволяла после такого предложения накинуться на нас всем скопом. От их компании вышел крупный пацан и они с Витькой отошли от нас метров на двадцать. Внезапно чужак бросился на нашего друга и попытался врезать ему кулаком в голову. Нырнув под удар, Витька левой рукой схватил противника за волосы, чуть пригнул его к земле и, со всего маху врезал ему правой ногой прямо в лицо. Тот заверещал, схватился руками за окровавленный, раздробленый нос и, как подкошенный рухнул на землю. Увидев такой расклад, от толпы Гольяновских отделился еще один гопник и молча бросился на Витьку. Правило один на один мнгновенно отменилось. Каким-то неуловимым движением Витька успел сдернуть с пояса солдатский ремень. В один прием намотал его на руку и наотмашь влепил тяжелую латунную бляху со звездой прямо в лоб нападавшему. Второй враг был повержен. Оставшиеся четверо были шокированы таким неожиданным раскладом. Но, ненадолго. Я увидел в руках у одного из них нож. И тут мы все втроем бросились наутек. В тот день мы долго не могли пробраться из леса к автобусной остановке. Подходы были заблокированы Гольяновскими. Нас ждали. На нас была обьявлена охота. Не помню, как, но, ближе к вечеру, мы все же сумели добежать до автобуса и через 10 минут уже были в безопасности, в своем дворе. Однако, история на этом не закончилась. Все только начиналось.
Как выяснилось потом, не сумев изловить нас на выходе из леса, чужаки снарядили в район карательную экспедицию. Их отряд напоролся на наших взрослых пацанов и те изрядно навешали Гольяновским. Это стало началом полномасштабных боевых действий между микрорайонами. Щелковское шоссе превратилось в рубеж. По одну сторону держали оборону мы, по другую Гольяновцы. Чужаков отлавливали и били нещадно, как с одной, так и с другой стороны. По вечерам мы стали выходить на улицу, прихватив из дома хоккейные шлемы или строительные каски, у кого, что было. Дело принимало серьезный оборот. Моего одноклассника, Юрку Афонина поймали в чужом районе и изрезали лицо опасной бритвой для бритья. Хорошо, не убили.
Однако и в своем собственном дворе мы не могли себя чувствовать в безопасности. Как-то вечером, с компанией друзей, мы собрались на школьной площадке, посидеть на бревнах на полосе препятствий, покурить, побренчать на гитаре. Я был со своим закадычным другом Косыревым Сашкой. Сашку в районе уважали. Небольшого росточка, крепко сбитый, храбрый и дерзкий, он никому не спускал обиду и никогда не уходил от драки. Как только расселись на бревнах, Сашка выщелкнул ногтем из пачки сигарету и загундосил под гитару песню про коней, утонувших в океане. Тут из чернильных сумерек выплыли чужаки. Один из них зашел, бренчавшему на гитаре Сашке за спину и без всяких разговоров рубанул ребром ладони ему по шее. Гитара выпала, Сашка как-то нехорошо харкнул и едва не упал. Вся наша ватага броссилась в рассыпную. Я тоже рванул прочь. Но, убегая, обернулся. В ночи, при свете уличного фонаря, тускло освещавшего школьную площадку Сашка Косырев дрался один против пятерых. Молча, как бультерьер, он набрасывался на чужаков и впечатывал кулаки в их скулы и подбородки. Тут и мой страх лопнул, как мыльный пузырь! Я развернулся и понесся навыручку другу. Тогда мы еще не знали никакого каратэ, но все видели, как ловко дрались ногами бразильские беспризорники в фильме «Генералы Песчаных карьеров». Добежав до места ристалища, я высоко выпрыгнул и впечатал пятку прямо в ухо ближайшему пацану. Увидев подмогу Сашка принялся махать кулаками с удвоенной силой. Враги дрогнули и побежали. Схватив валявшуюся на земле гитару за гриф, Сашка погнал того самого гада, который подло ударил его сзади по шее, настиг и обрушил фанерный изгиб инструмента ему на спину. Мы победили. В этот вечер я пришел домой очень поздно. Бедная мама плакала. Рубашка моя была разорвана в клочья, под глазом наплывал огромный синяк. Но, я чувствовал себя героем и безумно гордился тем, что у меня есть настоящий друг, Сашка Косырев.