Владимир Безладнов - Восьмой десяток стр 4.

Север. Май. Середина дня.
 Здравствуй!..
Как ты там без меня?
Как живется тебе и с кем 
В безмятежном твоем мирке?..
И кого теперь ждет судьба
«Воздыхателя» и «раба»?..
Из-за плотно закрытых штор
Не увидишь, что в море шторм,
Что идет косяками сельдь,
Что на винт намотало сеть,
А по морю гуляет смерч 
Смерть.

Дни путины, как страшный сон:
Разъедает ладони соль,
Днем и ночью стучат ножи:
На плавбазе  бичи бомжи 
Полупьяные, в злой тоске,
Мрачно рубят башки треске
И, зверея под этот шум,
Я, зачем-то, письмо пишу,
Понимая, что  хоть убей! 
Я его не пошлю тебе
Мой напарник, допив свой спирт,
Спит

Да и мне бы не грех  «грамм сто»,
Хоть мы с ним и считаем, что
Лучше  в море, чем пить с тоски,
А наутро  сшибать «бычки»
И, бомжуя, баклуши бить
Я ведь, в сущности,  тоже бич:
Я бежал от тебя тогда
В беспросветное «никуда»,
И уже не вернусь назад,
Чтоб мозолить тебе глаза.
Если вспомнишь меня  скажи:
«Жив».

Вот, отплаваю, и  на Юг 
Убирать, для корейцев, лук
Может быть,  на Восток решу 
Собирать в тайге черемшу
Время лечит!.. Но боль  свежа,
Да и память  острей ножа!..
Я ведь так и не убежал
От тебя и себя. А жаль!
Буквы пляшут Дрожит рука
Штормовою волной  строка
Все!.. На вахту пора Зовут
Рву!

Мурманск, май 1970 г.

Заполярье. Ночь. Непрерывный снег.
Сорок суток живем без солнца.
Спать да спать бы, казалось однако  нет:
В изголовье сидит Бессонница.

Нависает из тьмы над моей головой
Узкоглазой огромной бабищей
И шипит в мое ухо: «Ну, что? Живой?», 
Растянув в ухмылке хлебалище.

Спит каюр Николай  коренной саам
Спят собаки  ни воя, ни лая
Я в спасительный сон провалился бы сам,
Да она надо мной камлает,

Беспокойные мысли тащит на свет
Превращая в шаманское варево.
Я молчу. Я запомнил саамов совет 
Никогда с ней не разговаривать.

Эту злобную ведьму из детских снов
Нужно попросту игнорировать.
Я молчу. Я пытаюсь считать слонов,
На насмешки не реагируя.

А она мне  ехидно: «Ну, что, рыбак,
За беспомощность списанный с сейнера?
Ты считай не слонов  ездовых собак,
Ты ж теперь  «Покоритель Севера»!

Чтоб в любой момент отойти ко сну,
Нужно здесь  в Заполярье родиться.
Или кто-то тебя за рукав тянул
В эту чертову экспедицию?».

Не желаю слушать кошмарную тень,
И глаза закрываю упрямо я,
Понимая, что даже в полярный день
Будет, в принципе, то же самое.

И давно бы, наверное, смылся домой,
Но успел полюбить  треклятую
Ненавистную сладостный ужас мой 
Параллель шестьдесят девятую.

Кольский полуостров, 1970 г.

Поднимаясь медленно в гору,
Ты несешь свое счастье и горе,
Свои злые и добрые мысли,
Словно ведра на коромысле,
На усталых плечах покатых 
Осторожно, чтоб не расплескать их.
Тяжело!..  но шагаешь упорно,
Если ведра наполнены поровну.
Расплескаешь одно  и точка! 
Искривление позвоночника:
Стоит вылить свой добрый опыт 
Превращаешься в мизантропа,
Выльешь зло, а добро оставишь 
И блаженным юродивым станешь,
Да смотри, не споткнись!  не то ты
Можешь стать пустым идиотом,
И скатиться с горы, обесценив
Всякий смысл достижения цели.
Наша жизнь  искусство баланса!
В ней ничто не дается авансом,
И держать равновесие надо,
Несмотря на любые преграды.

Повернули мои часы
С восходящей  на нисходящую.
Презирая толпу галдящую,
Подзаборные стонут псы.
И сквозь лица собравшихся, чтоб поглазеть,
Сквозь обрывки плакатов и лживых газет,
Словно старец, спешащий в свой малый скит,
Я бегу на любимый Измайловский.
Я бегу от тебя. Я бегу от себя.
Я бегу от любви, бесконечно любя.
Злопыхателей теша и радуя,
Я бегу, спотыкаюсь и падаю.
Падаю
Мокрым листом.
Падаю
В колени лицом.
Меченым атомом в бездну распада я
Падаю.
Падаю!
Падают
Листья берёз.
Падают
Птицы из гнёзд.
Мокрою белой небесною падалью
Снег отравленный падает.

Подступает холод к плечу.
Опускаюсь все ниже и ниже я.
Поднимаю глаза  и вижу:
Я не падаю, я  лечу!
Я лечу сквозь свинцовые капли дождя
Над простёртой рукой рокового вождя,
Над соборов прекрасными зданиями
В бесконечный простор мироздания,
Сквозь грядущий закат и ушедший рассвет,
Сквозь мечты и ошибки непрожитых лет
Но, взлетев,
словно выпад эспады, я
В неизбежность стремительно падаю.
Падаю
Мокрым листом.
Падаю
В колени лицом.
Меченым атомом в бездну распада я
Падаю.
Падаю!
Падают
Листья берез.
Падают
Птицы из гнезд.
Мокрою белой небесною падалью
Снег отравленный падает.

Санкт-Петербург, 1994 г.