В связи с резким рывком информационных технологий и упрощением доступа к получению и обмену информацией ситуация начала меняться. Для сравнения рассмотрим два исследования Всероссийского центра изучения общественного мнения (далее ВЦИОМ) за 1996[2] и 2017[3] гг. По мнению генерального директора Фонда ВЦИОМ, кандидата психологических наук Константина Абрамова, «революция в сфере потребления медиа происходит в течение последних десятилетий на наших глазах, и данные исследований ВЦИОМ лишь подтверждают тенденции ухода большой части молодой аудитории в потребление информации через интернет, отказа от печатных изданий, гаджетомании. И если ранее традиционные источники информации (в первую очередь телевидение), по мнению наших граждан, считались более объективными и заслуживающими доверия, то и этот показатель в последние годы снижается. Еще один тренд: в зависимости от предпочтений человека, от его мотивации потребления, медиа предлагают разные форматы и каналы доставки, все более индивидуализированные».
В условиях этой новой информационной реальности политик существует в публичном пространстве не дозированно, а круглосуточно и круглосуточно должен быть готов отразить атаку на свою репутацию. В любой момент в сети может появиться негативный выпад, могут быть выложены компрометирующие материалы, организована дискредитационная кампания. Если будут задействованы лидеры общественного мнения (далее ЛОМы) с высоким индексом цитируемости[4], а также специальные средства продвижения, масштаб ее распространения может исчисляться миллионами читателей (зрителей).
Казалось бы, для огромной российской аудитории эти цифры не выглядят значимыми. Оценить их влияние на репутацию мы сможем далее, когда поговорим о накоплении негативного нарратива и выплескивании виртуальной кампании в реальность.
Стоит выделить следующие инструменты, дающие возможность показать альтернативный СМИ взгляд на события:
социальные сети (далее соцсети);
чаты в мессенджерах;
прямые трансляции видео в соцсетях;
текстовые сообщения (cмс);
директ-мейлы по обычной и электронной почте;
собственные медиа и сайты.
Пример 1. Скандал в США во время выборов президента в 2012 г. На закрытой встрече со спонсорами кандидат в президенты от Республиканской партии Митт Ромни заявил, что «47 % бездельников никогда за нас не проголосуют». Однако один из присутствующих записал эту фразу на мобильный телефон и передал в СМИ, что очень серьезно ударило по репутации Ромни на него обрушилось негодование общественности. Ряд наблюдателей отмечали, что эта случайная фраза в итоге стоила ему президентского поста[5].
Пример 2. В США популярен сервис Yick-Yack он позволяет анонимно переписываться людям, которые находятся в определенной географической точке. Во время встречи кандидата в президенты США от Республиканской партии Теда Круза в одном из американских университетов картинка, которую транслировали телеканалы, была комплиментарна для Круза. Однако переписка студентов с использованием Yick-Yack выявила гораздо более негативные оценки выступления кандидата. В итоге имидж Круза раскритиковали в соцсетях и СМИ.
Отсутствие верифицированных источников и монополии на доставку информации
Мы наблюдаем новое явление, которое можно назвать кризисом верификации: доставкой информации сегодня может заниматься кто угодно и когда угодно, вне зависимости от своей квалификации и не заботясь о подтверждении фактов и проверке источников.
В законодательстве РФ есть попытки навести порядок[6], переместив блогеров из слабо регулируемого интернет-пространства в плоскость СМИ c четким правовым полем. Однако эти попытки легко обойти, а уж что касается мессенджеров, то тут поле борьбы с так называемым dark social только разворачивается появляются прецеденты уголовного наказания за распространение в них недостоверной информации[7].
В итоге владельцы соцсетей заговорили о необходимости цензурирования новостей. В частности, такого рода подразделения создала соцсеть Facebook. А поскольку ее создатель Марк Цукерберг придерживается либеральных убеждений, то и цензура в Facebook носит выраженный политически ангажированный характер. (К тому, какие формы принимает цензура ХХI века, мы вернемся в Главе 5.)