Дальше было несколько часов, как в тумане: стояние в каких-то очередях к каким-то окошкам для оформления каких-то бумажек Вокруг все чужое и дребезжит. Внутри все немо и ломит, ломит
Мама затихла и сникла. Я занялась обзвоном родственников и знакомых, организацией похорон. Мой муж не общался с моей родительской семьей, и не принимал участия в этой стороне моей жизни, мама была в глубокой и глухой депрессии, а потому я должна была все делать сама.
Началась раздача боли. Слова «папа умер», сказанные в телефонную трубку, как будто откалывали каждый раз кусочек от моей боли, но не уменьшали ее, а, наоборот, обостряли. И этот кусочек отправлялся к тому, кто был на том конце провода. А потом возвращался обратно это чувствовалось физически, когда трубка охала или вскрикивала в ответ.
Как бы там ни было, мы дожили до дня похорон. Малоприятный и малоопрятный похоронный автобус загрузил гроб и тех, кто пришел в морг, чтобы везти нас всех на дальний конец города в крематорий. И вот тут начались странности, ради которых я и пишу эту не самую веселую главу.
В автобусе ко мне подсел Митя мой друг детства. С ним и его братом Алешей когда-то водили детские компании: летом жили по соседству в деревне, зимой ходили друг к другу на дни рождения. Много лет не виделись, и я была благодарна Мите, что он поехал с нами нужны были мужчины, чтобы нести гроб, а их было мало в нашем окружении. Митя о чем-то говорил, и вдруг я почувствовала, что он ко мне, что называется, «клеится». Женщины такое сразу чувствуют волна мужской энергии проходит по телу. В ответ во мне закипела не просто злость, а прямо-таки ярость:
Ну, на кой хрен мне это вообще и сейчас, в частности?! Господи, я так устала
Примерно так я могла бы выразиться словесно, если бы могла. Не знаю, что из этого отразило мое лицо, но только Митя, видно, мой отклик поймал, потому что вдруг спросил:
А помнишь, как твой папа водил нас собирать мармелад?
Не помню И тут же начала вспоминать.
Митя принялся что-то об этом рассказывать, но я его уже почти не слышала смотрела внутренним зрением замечательное кино из моего детства.
Мы едем куда-то на электричке. Мы это два семейства с тремя детьми, включая меня. Потом карабкаемся вверх по сыпучей песчаной насыпи и, наконец, взбираемся на пути, которые блестящими змеями скользят вдаль, стремительно сужаясь и утягивая за собой взгляд. Теперь съезжаем по той же сыпучей насыпи вниз, на другую сторону железной дороги.
Новая сцена: синее одеяло на зеленой траве. На одеяле термосы, бутылки с дюшесом, какие-то овощи и бутерброды с плавлеными сырками.
Папа заранее готовился к таким походам: брал компас, перочинный нож, защитного цвета выгоревший рюкзак с потертыми кожаными ремнями, панамку и батон. Этот батон белого хлеба он предварительно резал пополам вдоль, прижимая его одним концом к груди и держа нож лезвием на себя. Каждую половину затем намазывал маслом и выкладывал на масло плавленые сырки. Когда половинки склеивались обратно, получался огромный бутерброд, который можно было резать или просто разламывать на маленькие бутерброды.
И вот, мы все сидим на синем одеяле, поджав ноги, болтаем и жуем папины бутерброды. Солнце светит, облака плывут, деревья разбрасывают тени по всей картинке и кто-то чирикает над нами.
А потом папа зычно вопрошает:
Ну, други, кто пойдет со мной собирать мармелад? Подмигивает и лихо закручивает несуществующий ус.
???
Это мы с Митей и Алешей так удивляемся. Бежим за папой в сторону каких-то зарослей, источающих медовый аромат, за которыми открывается солнечная поляна, поросшая мармеладом. Он растет желтыми засахаренными кусочками на множестве травинок глаза разбегаются. И мы пасемся на этой поляне, засовывая мармелад за щеки, а когда щеки уже полны, собираем его в кульки, свернутые папой из газеты А потом несем свои трофеи к синему одеялу, чтобы взрослым тоже досталось немножко от нашего волшебного счастья
Боже мой! Как он додумался это сделать, сочинить эту живую сказку?! Ведь он заранее все продумал: надо было купить мармелад, а потом улучить время и нанизать его на множество травинок, свернуть кульки Он хотел, чтобы у детей было чудо. И он его просто создал. Оно так и осталось во мне как чудо, как папин подарок. Значит, и у Мити тоже, раз он вспомнил о нем сейчас.
Дорогой Митюша, ты даже не представляешь, что ты тогда для меня сделал! Все изменилось в одно мгновение. Моя ярость тут же испарилась, чудесное воспоминание унесло меня из тяжелого контекста этого дня в огромный свет того детского чуда. За несколько секунд, прежде чем вернуться в здесь и сейчас, я успела отдохнуть в той вечности.