Поэт производит отбор, он делает свои допущения о мире, представляет те его аспекты, которые он понимает и может верно отобразить и таким образом убедить читателя в каком-то пункте, который в противном случае ускользнул бы от его внимания. Такая же задача стоит и перед математиком: искать истину и открывать чудо.
Полное понимание крошечного фрагмента вселенной воодушевляет больше, чем обзор ее как целого, каковое заставит исследователя поднять руки и признать свое безнадежное поражение пред лицом столь непомерного величия. Возможно, это верно, что я очень мало знаю и что сложность мира намного превосходит мои способности. Могу только сказать, что в ограниченной области, избранной мною для исследования, я сумел открыть нечто чистое, абсолютное и непоколебимое. Не мне судить, можно ли приложить результаты этих открытий к другим областям. Может случиться так, что, зная столь много о столь малом, я являюсь самым невежественным из людей.
Жюли де Л'Эпинас — графу де Крильону.
18 декабря 1771 года
Да, друг мой, теперь вам известна моя тайна. Мне кажется также, что не вы один знаете ее. Я люблю графа де Мора с пожирающей меня страстью, я подобна свече, которая светит и горит и которая погаснет, когда ее сожжет ее собственное пламя. Я знаю, что эта любовь уничтожит меня, но я беспомощна сопротивляться ей. Разве не в этом заключается смысл истинной любви?
Сейчас он снова в Мадриде, и меня мучает такое одиночество, какого я не испытывала никогда прежде. Парижский воздух угнетает меня, как и постоянный недостаток света. Город хорош для человека, ищущего бесконечных развлечений, человека, которого забавляют тривиальности и постоянные перемены. Но если человек хочет изучить собственную душу или обрести покой, то для него город — лишь источник раздражения, многократно усиливающего любое беспокойство. Город — место обитания красноречивых людей с пустыми сердцами. Это оркестр ударных инструментов, каждый из которых стремится переиграть других.
Бывают дни, когда мне хочется начать жизнь сначала и построить ее совершенно по-иному. Я вижу на улице бедную цветочницу и страстно желаю поменяться с ней местами. Я читаю о караванах, пересекающих отдаленную пустыню, и представляю себе палящий зной, песок, бьющий в лицо, забивающий ноздри и прилипающий к губам. Я представляю себе эти лишения, и они манят меня к себе. Я сижу в Опере и пытаюсь слушать музыку, не обращая внимания на праздную болтовню сидящих рядом людей. Мне представляется, что это я стою на сцене, играя вымышленный характер, выраженный благородной арией.
Вы не устали слушать весь этот вздор? Не кажется ли вам, что я сошла с ума?
Д'Аламбер — графу де Сересту.
15 января 1772 года
Люди говорят нелестные вещи, которые ничего для меня не значат, если они касаются только моей персоны. Но мне стало известно, что Дидро, которого вы хорошо знаете и на которого имеете некоторое влияние, написал пьесу в диалогах, в коей вывел в совершенно превратной и скандальной манере моего друга мадемуазель де Л'Эпинас. Мой портрет, представленный в той же пьесе, меня совершенно не интересует. Автор не видел меня семь лет и не может претендовать на то, чтобы верно изобразить меня или мадемуазель де Л'Эпинас. Однако непростительно делать посмешище из женщины, обладающей высочайшими нравственными достоинствами и не способной ответить на оскорбление. Я настоятельно требую от вас поговорить с Дидро и убедить его уничтожить это произведение.
Диалог, как мне кажется, был написан в то время, когда я был болен и мадемуазель де Л'Эпинас ухаживала за мной. То был акт доброты, на котором она сама настояла, чтобы вернуть мне долг дружбы, ибо я оказал ей такую же услугу, когда она болела оспой.